Блестящая будущность - [15]

Послѣ того, какъ м-ръ Пэмбльчукъ уѣхалъ, а сестра занялась стиркой, я проскользнулъ въ кузницу къ Джо и оставался съ нимъ, пока онъ не кончилъ работы. Тогда я сказалъ:

— Прежде, чѣмъ огонь совсѣмъ потухнетъ, мнѣ нужно коечто сказать тебѣ, Джо.

— Въ самомъ дѣлѣ, Пипъ? — отвѣчалъ Джо:- говори, что такое?

— Джо, — сказалъ я, захвативъ рукавъ его рубашки и вертя его, — ты помнишь все, что разсказывали про миссъ Гавишамъ?

— Помню ли? еще бы не помнить! Удивительно!

— Это ужасно, Джо! Я все солгалъ.

— Что ты говоришь, Пипъ? — закричалъ Джо въ неописанномъ изумленіи. — Можетъ ли это быть?

— Да, я все налгалъ, Джо.

— Но не все же? Неужели черной бархатной кареты не было, Пипъ?

Я покачалъ головой.

— Ну, хоть собаки были. Послушай, Пипъ, — убѣждалъ меня Джо, — если телячьихъ котлетъ не было, то собаки были.

— Нѣтъ, Джо.

— Одна хоть собака? — настаивалъ Джо. — Щенокъ? Послушай.

— Нѣтъ, Джо, совсѣмъ не было никакихъ собакъ.

Я безпомощно взиралъ на Джо, который въ смятеніи глядѣлъ на меня.

— Пипъ, дружище! это не годится! совсѣмъ не годится, дружище! Что ты съ собой дѣлаешь?

— Это ужасно, Джо, неправда ли?

— Ужасно! — закричалъ Джо:- непозволительно! Что съ тобой сдѣлалось?

— Самъ не знаю, Джо, — отвѣчалъ я, повѣся носъ. Выпустивъ его рукавъ, я усѣлся у его ногъ и заговорилъ:- я желалъ бы, чтобы ты не училъ мепя называть валетовъ хлопами, и чтобы мои руки не были такія грубыя, а сапоги такіе толстые.

И послѣ того я сообщилъ Джо, что чувствую себя очень несчастнымъ и что не могъ высказаться передъ м-съ Джо и м-ромъ Пэмбльчукомъ, которые такъ жестко со мной обращаются, и что у миссъ Гавишамъ была красивая молодая лэди, ужасно гордая, и она сказала, что я простой мальчишка; я самъ знаю, что я простой, но желалъ бы быть не простымъ, а какъ и зачѣмъ я налгалъ — этого я не знаю.

Разобраться во всемъ, чтб я чувствовалъ, было для Джо, такъ же трудно, какъ и для меня. Но Джо все же сумѣлъ сказать мнѣ слѣдующее:

— Будь увѣренъ въ одномъ, Пипъ, — сказалъ Джо, послѣ нѣкотораго размышленія, — а именно: ложь всегда ложь. Откуда бы она не пришла, ея не должно быть, ложь происходитъ отъ отца лжи и губитъ человѣка. Не лги больше, Пипъ. Этимъ путемъ ты не перестанешь быть простымъ. Что касается простоты, то я хорошенько этого не понимаю. Въ нѣкоторыхъ вещахъ ты совсѣмъ не простъ. Ты не простъ, а очень уменъ. И при этомъ ты ученъ.

— Нѣтъ, я невѣжда и неучъ, Джо.

— Какъ? подумай, какое письмо ты написалъ вчера вечеромъ. Да еще печатными буквами. Я видалъ письма, и важныхъ господъ къ тому же! И они не были написаны печатными буквами, — сказалъ Джо.

— Я почти ничего не знаю, Джо. Ты слишкомъ хорошаго обо мнѣ мнѣнія. Вотъ и все.

То былъ знаменательный день для меня потому, что произвелъ во мнѣ большія перемѣны. Къ сожалѣнію, это очень часто бываетъ въ жизни. Стоитъ выкинуть мысленно одинъ день изъ нея, и многое ношло бы иначе. Произошло это со мною отчасти потому, что надъ воспитаніемъ моимъ никто не заботился и многое въ жизни мнѣ было неясно.

ГЛАВА IX

Счастливая мысль осѣнила меня день или два спустя, когда я проснулся поутру, а именно, что наилучшимь средствомъ нѣсколько образовать себя будетъ заимствоваться свѣдѣніями отъ Бидди. Преслѣдуя эту блестящую мысль, я заявилъ Бидди, когда пришелъ вечеромъ въ лавочку внучатной тетушки м-ра Уопсля, что у меня есть особенная причина желать выйти въ люди и что я былъ бы ей очень обязанъ, если бы она подѣлилась со мной всѣми своими познаніями. Бидди, самая услужливая изъ дѣвочекъ, немедленно согласилась и въ тотъ же вечеръ приступила къ выполненію своего обѣщанія, сообщивъ мнѣ нѣкоторыя свѣдѣнія изъ прейскуранта и передавъ мнѣ въ видѣ прописи, которую я долженъ былъ переписывать дома, большое прописное, старинное англійское Д, которое она списала изъ заглавія какой-то газеты; пока она не сказала мнѣ, что это такое, я считалъ его рисункомъ, изображавшимъ пряжку.

Само собой разумѣется, что въ деревнѣ былъ кабакъ и само собой разумѣется, что Джо любилъ, по временамъ, курить тамъ трубку. Я получилъ строгое приказаніе отъ сестры зайти за нимъ въ тотъ вечеръ въ кабакъ по дорогѣ изъ школы и привести его обратно домой, если только дорожу своей головой. Въ это заведеніе, подъ вывѣской «Трехъ веселыхъ лодочниковъ», направилъ я свои стопы.

Дѣло было наканунѣ воскресенья, и хозяинъ показался мнѣ какъ будто сердитымъ, но такъ какъ я пришелъ за Джо, а до хозяина мнѣ не было никакого дѣла, то я только поздоровался съ нимъ и прошелъ въ общую комнату, въ концѣ коридора; на кухонномъ очагѣ горѣлъ яркій огонь, и Джо курилъ трубку въ обществѣ м-ра Уопсля и незнакомаго человѣка. Джо по обыкновенію привѣтствовалъ меня: «Ага, Пипъ, дружище!» и въ тотъ моментъ, какъ онъ произнесъ эти слова, незнакомецъ повернулъ голову и взглянулъ на меня.

То былъ таинственнаго вида человѣкъ, котораго я прежде никогда не видалъ. Голова его свѣшивалась на бокъ, одинъ глазъ былъ прищуренъ, точно онъ прицѣливался въ цѣль изъ невидимаго ружья. Онъ курилъ трубку, но, когда я вошелъ, вынулъ ее изо рта и, медленно разогнавъ дымъ, не спускалъ съ меня глазъ; потомъ кивнулъ мнѣ головой. Я тоже кивнулъ головой, послѣ чего онъ подвинулся на скамейкѣ, чтобы очистить ынѣ мѣсто рядомъ съ собой.