Блеск и нищета инстаграма - [7]

– С трудом в это верится, – протянул Максимов.

– А вдруг? – азартно воскликнула я. – Поеду в магазин.

– Спасибо, – улыбнулся доктор, – вы с моей супругой прямо сестры. Она тоже всегда хочет людям помочь. Но зря скатаетесь, вам не разрешат посмотреть содержимое шкафчика Мышатиной.

– Насчет этого не волнуйтесь, – улыбнулась я, – проблем не будет.

– Драгоценности существуют лишь в воспаленном мозгу Евгения Петровича, – пожал плечами врач.

– А вдруг? – повторила я.

Дверь кабинета распахнулась, перед нами предстал симпатичный юноша в джинсах и куртке.

– Мама, папа здесь? – спросил он, забыв поздороваться.

Глава 5

– Эй, вы что тут делаете? – раздалось за спиной.

Я обернулась и увидела худую, если не сказать изможденную, женщину, одетую в серый халат, точь-в-точь такой, какой носила Елизавета.

– Здесь служебное помещение, – продолжала она, – покупателям вход запрещен.

– Хочу у вас работать, – солгала я.

– Во дура, – хмыкнула тетушка. – Приличнее места не нашла?

– Живу рядом, – начала я самозабвенно врать, – пока ребенок в садике, могу тряпкой помахать.

– Во дура, – повторила поломойка, – да здесь одни чуреки работают. Гастарбайтеры.

– Вы на москвичку похожи, – возразила я, – меня эмигранты из ближнего зарубежья не пугают. Не все коренные жители столицы умны, хорошо воспитаны, добры, есть среди нас и мерзавцы, и воры, и подлецы. С теми, кто издалека в столицу России прибыл, такая же ситуация. Нет стран, откуда приезжают только преступники, и таких, чьи граждане сплошь ангелы.

– Говорливая, однако, – усмехнулась уборщица, – небось свою квартиру имеешь?

– Да, – на сей раз честно ответила я.

– А у меня коммуналка, – пояснила женщина, – три комнаты одной семье принадлежат, четвертая моя. Соседи свои квадратные метры сдают. Я ничего поделать не могу. Они с участковым вась-вась, он их родственник. Живу в аду! Меня урюки понаехавшие за человека не считают. И на службе так же, в лицо хачики тебе улыбаются, а как отвернешься, в спину нож воткнут.

– Прежде чем оформляться, я хочу посмотреть, какие тут условия, – перевела я беседу в иное русло.

– Никакие, – заявила тетка.

Я решила наладить с ней отношения.

– Меня зовут Виола, а к вам как обращаться?

– Таня, – представилась незнакомка, – из условий здесь туалет грязный, без бумаги. И шкафчик, к которому прикоснуться противно. Я тут не переодеваюсь, прямо в форме прихожу, живу рядом.

– Можно раздевалку посмотреть? – обрадовалась я.

– Раздевалку? – издевательски повторила Татьяна. – Она супер, с баней, душем, чистыми халатами, полотенцами, чаем-кофе-какао!

– Вы шутите, – вздохнула я.

– Верно, – согласилась Таня, – глянь налево, там стоит шкафчик.

Я скосила глаза.

– Он мой, – сказала уборщица.

– А где переодеваться? – удивилась я.

– Тут! В коридоре, газетку постелила – и вперед.

– Шкафчики разбросаны по всему подвалу? – уточнила я.

– Сообразительная, – похвалила меня Таня.

– Как понять, кому они принадлежат? – спросила я.

– За фигом тебе это знать? – прищурилась женщина. – Выделят тебе свой, пользуйся. Какое тебе дело до чужих?

Я молча слушала поломойку. Я, наивная, полагала, что в недрах супермаркета оборудовано отдельное помещение. Там находятся шкафы для одежды, на каждом висит табличка: «Иванова А.», «Петрова Б.». Но действительность оказалась другой.

– Понравилось? – усмехнулась Татьяна. – А теперь колись, чей шкаф тебе нужен?

– Вы поняли, что я не собираюсь тут работать, – улыбнулась я.

– Много ума не требуется, просто надо на руки да на ноги посмотреть, – деловито ответила собеседница, – если каждый день с тряпкой возишься, любой маникюр рухнет. А у тебя он красивый, свежий. И одежда много чего расскажет, джинсы вроде проще некуда, но они от Стеллы Маккартни, ого-го сколько стоят. Вот сверху толстовка, ее «Уникло» производит, красная цена ей полторы тысячи. Зато лоферы на тебе от «Гуччи», даже говорить не хочу, сколько за баретки отдать надо. И сумка на плече до кучи той же фирмы, что и лапти. Стрижка не из подворотни, спокойный, не егозливый взгляд. Суммируем вышесказанное и что имеем? Уверенную в себе, обеспеченную женщину, у которой хватает ума не носить бриллианты в четыре ряда. Вещи ты успешно смешиваешь, дорогие с дешевыми. И в последних знаешь толк. В «Уникло» пасешься, а там качество супер. И зачем умнице-разумнице полы в заднице мира мыть? Что-то тут не так.

Я попыталась оправдаться:

– Брендовые вещи можно купить в стокцентрах.

Таня засмеялась.

– Молодец, не сдаешься! Но сумка твоя из коллекции наступающего лета. Новый товар со скидкой не отпускают.

Я подняла руки.

– Вы победили. Очень точно определяете бренды.

– Работала не один год управляющей крупного торгового центра, – пояснила Татьяна, – потом заболела и в конце концов сюда скатилась, в помойку. Так чей шкафчик ты ищешь?

– У вас работает Елизавета… – начала я.

Татьяна скорчила гримасу.

– А-а-а! Ясненько. Ее в больницу увезли. На кого ты работаешь?

Я живо придумала историю, смешала вместе ложь и правду.

– Служу в клинике, куда положили Лизу. Мой муж там завреанимацией. Больная тяжелая, но он пока справляется. Вызвали супруга уборщицы. А тот давай орать про бриллианты, якобы у нее их при себе куча была.