Бледная Холера - [44]

— Откуда вы знаете?

— Да что я, слепой, что ли? Он не особо и таился. Там у него в записках что угодно может быть. Правда, эти сволочи никакого компромата уже не боятся. Совсем обнаглели.

Я слушала без особого интереса.

— Нет-нет, — возразил пан Теодор, — преступления рано или поздно становятся явными...

— Как же! — сердито фыркнул Юрек. — Впрочем... а вдруг он разнюхал про их банковские счета, раздобыл копии денежных переводов... Вот тогда бы они точно всполошились — не дай бог, лишат их богатства. Из-за этого они точно убьют, своими руками убьют, не то что Тупня, тебя, меня, пани Иоанну...

— А за что нас-то? — изумилась я.

— Как это — за что? Тупень где помер? В квартире Теодора! Значит, и его архив мог там оказаться. И пока они не выяснят, что стало с бумагами Тупня, жить будут как на вулкане!

— Но честное слово, я ничего о его бумагах не знаю, — пробормотал пан Теодор.

— В любой порядочной стране это убийство спровоцировало бы скандал века, — вздохнул Малиновский. — Вся верхушка бы с треском полетела, а у нас? Радует только то, что отныне эта тварь хотя бы с лошадьми не будет пакостничать. Да и все эти гаврики перепугаются и, может, немного поубавят свой пыл.

— Но мы-то тут при чем? — К пану Теодору внезапно вернулась ясность мышления. — Иоанна и я? Даже если бы он приволок с собой целый чемодан бумаг — а никакого чемодана при нем не было! — убийца наверняка забрал бы их. И мы с Иоанной не имеем к ним никакого отношения! Это же так просто!

Мы с Юреком так и уставились на Теодора, приоткрыв рты.

* * *

Домой я возвращалась под вечер. В голове гудело, на душе было неспокойно. Права я была, что не хотела влезать в это расследование, какой-то дурацкий винегрет получается. Теперь еще и бумаги Тупня! Но он ведь ничего с собой не приносил, наоборот, на наши расчеты покуситься намеревался...

Если только пан Теодор меня не обманывает.

Да чепуха! Столько лет не обманывал, а теперь вдруг начал? Быть такого не может. Но вдруг и правда у какого-нибудь министра-олигарха пропали какие-то важные материалы и заподозрили Тупня? Да еще решили, что они были у него, когда он зашел к пану Теодору? В этом случае пан Теодор прав: бумаги вполне мог прихватить убийца.

Да, но что, если эта гоп-компания прекрасно знает, кто убийца, и его уже проверили на предмет наличия бумаг?

Нет, не было у Тупня ничего при себе, иначе ерунда какая-то получается.

А ну-ка, попробуем еще разок... С другого конца.

Тупень явился к пану Теодору. Рыскал по всему дому, но пан Теодор прилип как банный лист и глаз с него не спускал. Поэтому Тупень ничего не мог ему подбросить. Затем Тупень устроил скандал, нашел распечатку и вознамерился конфисковать, но его спугнул звонок в дверь.

Далее Тупень через садик пробрался в дом (никаких сомнений, именно его видела соседка), и тут уж один черт знает, что он там делал. Запросто мог спрятать хоть целого крокодила, мог отыскать наши бумаги или, наоборот, припрятать свои. Затем прибыл убийца и пристукнул его.

Но почему тогда не осталось никаких следов обыска? Убийца был повернут на аккуратности? Или же нашел сразу?

Но ведь убийца мог действовать не в одиночку, возможно, у него был сообщник, который стоял на стреме. И убийца решил не делиться с ним находкой и спрятал похищенные бумаги... Где же он их спрятал?.. В садике! Ну конечно!

Я чуть было не развернулась и не помчалась к дому пана Теодора. Остановили меня два соображения.

Во-первых, на что мне документы Тупня? Мне и без них хорошо. Что, кроме неприятностей, принесут они лично мне? А во-вторых, я сообразила, что буквально умираю от голода — обычное дело после скачек.

Пока открывались автоматические ворота, я разглядывала свой цветник. Мои розы сптили, это точно. Целых два бутона распускаются. Это в ноябре-то! У меня обширный опыт

общения с розами, они мне даже слегка надоели. Но такого я еще не видала. За два года розы страшно разрослись, цвели без перерыва почти с Пасхи и, кажется, намеревались доцвести до Рождества. Просто безумие какое-то...

Я бросила последний взгляд на розы и посмотрела на дом — ворота как раз открылись. Тронулась было с места, но тут же притормозила. С домом что-то было не так...

Ну да. Обычно мое жилище просматривается насквозь — днем все шторы раздернуты. А сейчас окна были наглухо закрыты, ни единой щелочки... Даже в кабинете. И это сделала не я... Так, ключи есть у Витека, пана Рышарда, Гени... Только Геня ни за что бы не стала хозяйничать в моем кабинете, даже под угрозой смерти. Витек...

Я выхватила из сумочки мобильник и позвонила племяннику.

— Витек? Ты где?

— Дома, — произнес Витек разомлевшим голосом. — Вторую половину дня в воскресенье я провожу дома и пью пиво.

— У кого дома?

— Как это — у кого? У себя. Вон Госенька кричит, чтобы я не зарывался, это и ее дом тоже. Согласен. Значит, я у нас дома.

— А не у меня?

— Сейчас проверим. Нет, я не у тебя. И сегодня уже ни за что не поеду.

— Никто тебя и не заставляет. Ты у меня сегодня был?

— Нет. А что случилось?

— Да так, ничего. Завтра расскажу. Пока.

Следующий на очереди был пан Рышард.

— Пан Рышард? Здравствуйте. Где вы сейчас?