Бледная графиня - [41]

– Я хотела бы услышать более обстоятельный отчет, – повысила голос графиня.

– Каким тоном ты с некоторых пор позволяешь себе разговаривать со мной? – оскорбленно произнес фон Митнахт, и в голосе его даже послышалась угроза. – Что это означает? Или ты забыла, что без меня ты – ничто?

– Если бы я не привыкла к твоим странным речам, которые время от времени мне приходится выслушивать, я бы в свою очередь спросила тебя, кому обязан ты своим положением и всем тем, что имеешь? – с натянутой улыбкой сказала графиня.

– Изволь, я отвечу тебе на этот вопрос. Что касается положения – я тоже почти ничто. Что касается имущества – до сих пор почти ничем не владею, – вызывающим тоном сказал Митнахт. – Однако же, с твоей помощью, рассчитываю получить кое-что в будущем…

– К чему все эти счеты? – прошептала графиня.

– Ты права, мы нужны друг другу. Дела наши только тогда успешно продвинутся вперед, когда мы будем действовать сообща. Смотри, не забывай об этом.

– Хорошо, но я хочу все-таки узнать подробности насчет денег.

– Миллион большей частью отдан в рост в надежные руки – частично под закладные, частично в государственный банк, рассказал мне чиновник, когда я между прочим завел разговор о деньгах. Как управляющему мне было легко сделать это, не возбудив в моем собеседнике ни малейшего подозрения. «Здесь мы встречаемся с затруднительным случаем, и выдача денег будет зависеть от решения дворянской опеки», – сказал мне старый, опытный чиновник. «Но ведь преступление доказано, и убийца осужден», – возразил я. «Все это так, – сказал он, – но хотя убийство доказано, сама убитая наследница до сих пор не найдена, поэтому дело тут вовсе не так ясно, как при обыкновенных убийствах». На этом разговор о деньгах был окончен.

– И долго ли придется ждать? Будут ли приняты во внимание и права наследников покойной? Об этом ты спрашивал, Курт?

– Ты слишком недальновидна и не понимаешь, что в подобном деле нельзя задавать много вопросов, чтобы не выказать свое нетерпение.

– Но ты вполне мог бы его выказать.

– Глупости! – вспылил фон Митнахт. – Или твое нетерпение объясняется тем, что ты хочешь, наконец, выплатить мне давно обещанную сумму? В этом случае ты права.

Графиня, как ужаленная, вскочила с места и бросила уничтожающий взгляд на своего управляющего.

– Что я слышу, Курт? Зачем эти безумные речи? А как же наша любовь?

– Ах, оставь, – поморщился фон Митнахт. – Мы оба хорошо знаем, что нашли друг в друге, знаем также цену нашей любви. Да, впрочем, мы никогда не могли позволить себе этой роскоши. Мы встретились, поняли друг друга и сошлись, но опять-таки не любовь связала нас. Нам неведомо это чувство, и отлично. Наш союз держится на известных условиях. Выполнив их, мы свободны. Мои условия тебе известны: я жду давно обещанную награду за долголетнюю службу, после чего мы расстаемся. Возможно, я тебе в тягость, но чем скорее ты рассчитаешься со мной, тем раньше от меня избавишься. А пока что я твой союзник, и у меня, кстати, есть одно дело в городе.

– Навести справки о докторе Гагене?

– Да. И это тоже придется делать окольными путями. Он недавно лишь приехал и живет совершенным бобылем, с одной только старой экономкой. В городе все удивляются, как это он, поселившись совсем недавно, уже весь в делах и заботах. Но это объясняется просто: доктор Гаген бесплатно лечит бедняков и даже ночью готов идти к больному и оказать ему помощь.

– Я полагаю, что он просто похож на того человека.

– Разумеется, это не что иное как всего лишь случайное сходство с принцем.

– Тсс! К чему называть имена, – торопливо перебила графиня своего друга и сообщника, понизив голос. – Он это или не он – покажет время.

– Тогда ему было лет двадцать пять, прошло около десяти лет – значит, теперь, если бы он был жив, ему могло быть самое большее лет тридцать пять. А доктор Гаген, как я сегодня убедился, вглядевшись в него хорошенько, по крайней мере, лет на десять старше. К тому же у него нет ни осанки, ни аристократических манер, которые поражали всех в том господине, на которого он отдаленно похож лицом. Одним словом, это не он.

– Странное, однако же, сходство, – пробормотала Камилла.

Послышался конский топот. Графиня встрепенулась. Мысли ее сразу потекли по другому руслу.

– Вон кто-то скачет! – воскликнула она. – Не мой ли нарочный?

– Это лакей Макс, – сказал фон Митнахт, выглянув в окно.

– Я посылала его в город узнать приговор.

– Он вошел в замок и сейчас будет здесь.

С этими словами фон Митнахт проворно отошел от окна и стал в почтительном отдалении от графини. С глазу на глаз они были близкими сообщниками, но на людях приходилось выдерживать дистанцию.

В комнату вошел слуга Макс. Он отвесил низкий поклон своей госпоже и почтительно остановился у дверей. Это был еще очень молодой человек со свежим румянцем на гладком юношеском лице. На нем красовалась светло-желтая ливрея с большими пуговицами, украшенными графским гербом.

– Ну, какую весть привезли вы мне из города? – спросила графиня. В ее голосе звучали повелительные нотки, в гордой, величественной осанке проглядывало нечто царственное.

– Лесничий приговорен к смертной казни. Его мать и сестра еще в городе.