Благородный защитник - [54]

— Все, с припадком гнева покончено. — Пейтон подошел к столу, за которым все расселись, налил себе вина и оглядел собравшихся. — Каллум, ты не забыл тайные ходы, которыми мы можем проникнуть в Тейнскарр?

— Нет, — ответил Каллум. — Мне известны все тамошние лазейки. Я не раз говорил миледи, что люблю знать все ходы и выходы и тайные норы. В Тейнскарре, правда, было особо не развернуться, потому что люди Родерика глаз с меня не спускали. Но потом мы с Кирсти нашли несколько новых лазеек. Таким образом я сбежал, а потом мы с Кирсти вывели детей.

— Как ты думаешь, Кирсти не попытается сбежать через один из этих ходов?

— Ей не дадут возможности до них добраться. Он запрет ее в спальне. Не знаю почему, но проникнуть в эту комнату можно, а выйти из нее нельзя, если кто-нибудь не находится в коридоре и не откроет дверь. А в Тейнскарре нет никого, кто пошел бы на это ради нее.

— Но тайные ходы проникновения в Тейнскарр действительно существуют, те, о которых Родерик не подозревает?

— Да. И я могу провести вас одним из них до самого коридора, в который выходит дверь ее спальни.

— Отлично. Этого вполне достаточно. Странно только, что хозяин замка ни о чем подобном не подозревает, — пробормотал Пейтон, ив душу его закрались сомнения.

— Он стал хозяином замка, лишь когда ему исполнился двадцать один год, — объяснил Каллум. — А до этого замок принадлежал какому-то его кузену. Некоторые люди этого кузена до сих пор служат в Тейнскарре, но если даже им и известно о тайных ходах, Родерику они ничего не скажут.

— Хорошо. Итак, наш план будет прост. Но прежде всего, — Пейтон посмотрел на юного Саймона, — скажи, не слышал ли ты, случайно, каких-нибудь разговоров о том, что эти люди собираются делать с леди Кирсти?

— Джиб спросил милорда, не намерен ли он посадить ее в клетку, но милорд сказал, что это невозможно. — Саймон нахмурился. — Он сказал, что в данный момент слишком много глаз обращено на его особу.

— Он не уточнил, куда именно собирается ее поместить?

— Сказал, что поместит ее туда, где ей и положено быть. А Уотти заявил, что это не годится, потому как она и прежде сбегала оттуда. Милорд объяснил, что на сей раз ей это не удастся, потому что на проклятой двери уже будет засов.

— Значит, он поместил ее в ее спальню, — сказал Каллум. — Он и раньше запирал ее там, но однажды я увидел ее, когда она собиралась потихоньку вернуться в свою спальню, и понял, что она умеет подбирать отмычки к замкам. Это одна из причин, поэтому он и решил ее убить. Понял, что она слишком много знает: успела походить по замку, увидела то, чего ей не следовало видеть.

Пейтон кивнул. Сам процесс выработки разумного плана помог ему успокоиться.

— Итак, Каллум проведет меня и Йена внутрь. Мэлки, ты, Йен, Дональд и Ангус будете сторожить лаз, чтобы никто его не обнаружил. — Он улыбнулся Саймону, у которого слипались глаза. — А ты, Саймон, отправишься в постель.

— Простите меня, сэр, — сказал Саймон, медленно вставая из-за стола. — Это все из-за меня.

— Нет. Ты ведь держался стойко, пока угрожали только тебе, били только тебя. Ты поступил мудро, когда рассудил, что этот человек не шутит, угрожая убить твою маленькую сестру. Ты был прав, что пытался ее защитить. А теперь иди отдыхай. — Как только Саймон вышел, Пейтон, вскинув бровь, многозначительно посмотрел на Каллума: — Надеюсь, ты хорошо расслышал, что я сказал.

— Да, — с невинным видом ответил Каллум. — Теперь у нас есть план. Я все хорошо расслышал.

— Я имел в виду то, что сказал Саймону, и ты, надеюсь, понял меня. Перестань называть его трусом и предателем. Они угрожали его сестре, и он должен был думать прежде всего о ней. Он не мог не поверить их угрозам, особенно после того, как они сообщили ему, что убили его отца.

Каллум кивнул:

— Я больше не буду называть Саймона трусом и предателем. Ведь они вышли на него по моему следу, так что и моя вина тут есть. Когда же мы пойдем выручать Кирсти?

— Ждать осталось недолго. Я хочу проделать все под покровом ночи. Родерик ожидает нас, но я предпочел бы, чтобы наше появление все же оставалось незамеченным хотя бы до тех пор, пока остановить нас станет уже очень трудно.

— Да мы прошмыгнем внутрь в один момент и так же обратно, никто и не заметит.

— Да, мальчик, именно так. Родерик думает, что близок к победе, но очень скоро поймет, что ошибся.

Кирсти медленно открыла глаза, и сознание стало к ней возвращаться. Панический страх охватил все ее существо, но она тут же взяла себя в руки, чтобы не дать ему возобладать над рассудком.

Челюсть болела так, что слезы навернулись на глаза, голова раскалывалась. Очень осторожно она принялась ощупывать челюсть и вскоре с облегчением поняла, что челюсть не сломана. Один зуб немного шатался, но она по опыту знала, что это заживет само по себе, если она будет осторожна и если Родерик какое-то время не будет бить снова именно в это место. Как можно медленнее она приподнялась и, наконец, села на краю постели. И сразу же вцепилась в толстый резной столб, поддерживавший балдахин, пытаясь справиться с головокружением и тошнотой.

Прошло несколько мучительных минут, прежде чем она почувствовала, что в состоянии двигаться, и медленно поднялась. Шажок за шажком подошла к окну. По положению солнца и тишине во дворе замка было ясно, что дело идет к ночи. Видимо, Родерик действительно ударил ее очень сильно, так как она пробыла без сознания около четырех часов, а может, и больше. Если ей удастся выбраться отсюда, сгущающиеся ночные тени помогут ей скрыться.