Благородный восьмеричный путь Будды - [9]

Согласно же Махаяне, мудрость состоит в том, чтобы сами эти дхармы свести к шуньяте. Когда мы видим в окружающих «вещах» предметы и людей, то, с точки зрения Махаяны, это происходит вследствие нашего грубого неведения. Такое грубое неведение можно устранить, научившись видеть в этих предметах и людях дхармы. Однако дальше Махаяна говорит, что даже умение видеть в вещах дхармы не означает умения видеть в их такими, каковы они в абсолютной реальности. Мы видим в «вещах» дхармы вследствие тонкого неведения, которое точно также необходимо устранить. И мы устраним его, когда поймем и увидим, что и сами дхармы — это шуньята. В Махаяне мудрость называется праджняпарамита: совершенство мудрости. Это совершенство мудрости заключается в том, чтобы видеть шуньяту везде, всегда, и при любых обстоятельствах.

Следующие виды шуньяты, третья и четвертая, характерны для Махаяны.

Махашуньята — великая пустота

В Махаяне слово маха, помимо своего буквального значения — «великий», всегда означает «имеющий отношение к шуньяте». Махаяна — это «колесница шуньяты».

В махашуньяте, или великой пустоте, мы видим, что различие между обусловленным и необусловленным не является абсолютно истинным, — оно есть результат двойственного мышления. Мы можем потратить десять, пятнадцать или двадцать лет духовной жизни, исходя в своей работе из предположения, что обусловленное — это обусловленное, а необусловленное — необусловленное, но однажды нам придется увидеть пустоту этого различия, увидеть, что это различие необходимо преодолеть. Нам придется увидеть — пережить, а не просто сделать вывод, понять умом или теоретически, — что рупа и шуньята, форма и пустота, обусловленное и необусловленное, обычные существа и будды, имеют одну и ту же сущность, представляют собой одну и ту же абсолютную реальность. Это и есть махашуньята, или великая пустота, в которой стираются все различия, уничтожается всякая двойственность. Это и есть та великая пустота, исчезнуть в которой так опасаются люди, даже люди духовные. Он не хотят расставаться с двойственными представленими: я и другие, то и это, но в конце концов с ними придется покончить. Это и есть пещера тигра, знаменитая тем, что к ней ведет много путей, а из не не выходит ни один. Вот почему туда так хотят попасть!

Шуньята шуньяты — пустота пустоты

Выражение «пустота пустоты» говорит нам, что сама пустота — это всего лишь понятие, всего лишь слово, всего лишь последовательность звуков. В махашуньяте мы все еще держимся за тонкие мысли, за тонкие двойственные переживания. Но даже с ними нам предстоит в конце концов расстаться. Тогда мы приходим к шуньяте шуньяты, и там говорить уже не о чем. Остается только молчание, но это исполненное смысла, «оглушительное» молчание.

Все рассмотренные выше философские категории Хинаяны и Махаяны стараются выразить видение природы бытия с помощью понятий. Но как ни важны эти понятия, не следует слишком долго на них задерживаться, в противном случае мы рискуем спутать совершенное видение с правильным пониманием, то есть пониманием чисто теоретическим. Надеюсь, мне удалось, как минимум, подчеркнуть тот факт, что самьяг-дришти — это видение, прозрение, духовное переживание природы бытия, в соответствии с которым нам придется преобразить свою жизнь, свое существо во всех аспектах и на всех уровнях.

Чтобы не завершать рассмотрение совершенного видения акцентом на теорию, позвольте мне в качестве концовки привести такое сравнение. Представьте, что мы хотим совершить путешествие — подняться на высокую горную вершину. Что мы делаем? Сначала изучаем карту местности: окрестных предгорий и самой горы. Это изучение карты соответствует теоретическому изучению буддийского учения, всесторонним знаниям о мадхьямиках, йогачаринах, сарвастивадинах и т. д. Но нужно на деле начать путешествие, отправиться в путь — по крайней мере, дойти до базового лагеря. Это соответствует предварительной практике учения Будды. Через несколько дней, недель или месяцев пути мы видим далекий пик — цель нашего путешествия. Мы проделали лишь малую часть пути и по- прежнему далеки от подножья горы, однако где-то там, вдали мы видим сверкающую снежную вершину. У нас есть прямое впечатление, видение, хотя и с очень большого расстояния.

Этот первое появление вершины соответствует совершенному видению, оно вдохновляет и ободряет нас, помогая продолжать путь. Теперь мы можем идти дальше, не спуская глаз с вершины, не теряя ее из виду дольше, чем на несколько минут. Мы можем не заботиться о том, сколько нам еще идти, сколько ночевок нас ждет в пути, насколько трудна дорога, насколько будет холодно или жарко. Возможно, даже голод не будет нас беспокоить, пока взгляд неотрывно устремлен на вершину. Мы счастливы, зная, что с каждым днем все ближе к ней и что однажды окажемся у подножия пика. Такое восхождение, когда вершина постоянно в поле зрения, соответствует прохождению остальных стадий Благородного Восьмеричного Пути. В конце концов мы окажемся на нижних склонах. Быть может, мы даже окажемся на девственном снегу самой вершины и обнаружим, что достигли просветления, состояния будды.