Сильвестр.
Шли быстро, дорога позволяла. Раненых положили в повозки на шкуры и покрывала. Сержант заснул, в грозу, в горах шансов выжить у него не было, но Сильвестр надеялся на чудо.
— Дальше только узкая крутая тропинка. Раненых надо оставить в пещере, иначе им не выжить, самим уходить, — предложил Болд на рассвете.
— Дай мне Раме и Копера, я утоплю в озере серебро, с таким грузом нам не оторваться от погони, — предложил Меркурио.
— Хорошо. У вас на это час времени. Никто не должен знать место! — согласился Сильвестр.
— Небольшую часть серебра возьмем с собой. Дальше есть мелкое озеро, если утопить там серебро, так, чтобы это заметили, то гномы сделают остановку на поиски или оставят часть отряда, — схитрил Болд.
— Согласен. У кого остался амулет исцеления? Я намерен захватить сержанта с собой, — попросил Сильвестр.
— Это несправедливо. Копер своих тогда не оставит, и нам всем наступит …
— Я отдам им свой амулет. Если гномы войдут в пещеру они обрушат вход. Через неделю нам в любом случае нужно вернуться с магом-лекарем, — пробовал уговорить свою совесть Сильвестр, а заодно и Меркурио с Болдом.
— Сейчас я позову Копера, — уже уходя, сообщил Болд.
Кюн.
Вернулся из разведки солдат.
— Нас, вроде как, вчера засекли. Вокруг бродят поисковые группы гномов.
— Двигались мы быстро. Это не погоня.
— Разъезды гномов я заметил трижды, и две группы следопытов.
— На ночевку останавливаться не будем, — велел продолжать путь Кюн. Он хотел как можно быстрее пройти опасный район. В случае нападения скрыться в редком лесу было затруднительно. На много километров вокруг лесостепь, свежие лошади гномов имели очевидное преимущество.
— Загоним лошадей, — посмел сказать свое мнение молодой солдат.
— Да. Так и сделаем. Осталось пройти сотню километров, за две ночи вполне реально. Тем более, что скоро начнется лес, лошадей придется бросить, — Кюн, как всегда, был безжалостен и к животным, и к людям. Казалось, что сам он не знает усталости.
До утра сделали всего две остановки — накормить и напоить лошадей, солдаты ели и пили верхом. Беспрерывный марш позволил проскочить сорок километров. К утру стали на дневку. Лес становился гуще. В паре километрах, за полем, виднелся хутор. Кюн послал молодого солдата в разведку. Кюн задремал и не заметил возвращения солдата. Он не услышал, как его солдаты долго шептались, собрали вещи и, крадучись, сбежали прочь. К тому моменту, когда Кюн проснулся, солдаты ушли на десяток километров в лес. Кюн давно измотал их и физически, и морально. Хозяин хутора сообщил солдату, что в этих местах гномы не появляются, добыча была слишком велика, поэтому солдаты решили дезертировать. Проснувшись в одиночестве, Кюн не стал торопиться, осторожно, краем поля пробрался на хутор. Пятерка собак заливалась лаем — гномы хутор не навещали, сделал вывод Кюн.
Сильвестр.
Такого поганого настроения у Сильвестра не было давно. Он даже не помнил, когда ему было так мерзко. Отряд уходил от погони горами, гномы без устали преследовали, гнали людей, как волки гонят оленей. Но мучило Сильвестра не это. Он никак не мог простить себе жестокой ошибки в бою на переправе. Военный успех был оглушительный, люди захватили целый обоз серебра, добычу целого рудника. Убили могучего мага. Но если гномам станет известно, что в человеческом отряде присутствовали дворяне, вся война изменит свой благородный ход. До сих пор только пограничники позволяли себе подобные нападения. Гномы также применяли в войне с ними подлые методы. Но дворянство границы самозваное, император не признал ни одного из баронов пограничья. Это не дворяне, а главари бандитских шаек. Сильвестру оставалось немного достойных вариантов: смерть в бою или монастырь. Его товарищи переживали позор не так сильно. Хотя, возможно, Сильвестру только так казалось.
— Мой друг детства пошел служить в имперскую стражу. У них такие засады, как наша на переправе, обычное дело, — в тон мыслям Сильвестра сказал Меркурио, ехавший рядом.
— А ты его до сих пор считаешь дворянином?
— Устарели. Давно уже устарели наши понятия о чести.
— В армии — нет! Ни у людей, ни у гномов! Это так? Так! Сам знаешь!
— Нет. Не так. Иначе нам не пришлось бы прятаться от магов в проклятом рейде.
— Маги нужны императору. Война, его можно понять.
— А нас понять нельзя? У нас не было выхода. Умирать в полку страшной, мучительной, магической смертью, или умирать в рейде. Никто из нас не успел заметить дворян-гномов. Что тут сделаешь?
— Я видел. Не с самого начала, но еще до начала атаки. А ты видел?
— Тебе это так важно?
— Значит видел. Остальные?
— Болд и Кюн слишком неопытны, они в бою ничего вокруг не замечают. Остальные …
— Кюн посчитал засаду нормой. Новое поколение дворян …, — горько усмехнулся Сильвестр.
— Барону полгода назад мозги отшибло, — попытался обелить его Меркурио. За разговором друзья прозевали вражескую засаду.
Кюн.
Долго путешествовать одному не пришлось, Кюн через пару часов набрел на стоянку своих солдат. Правда, до него на солдат натолкнулись гномы-разведчики. Легко захватив солдат в плен, они занимались своим любимым делом, пытками. Уж очень им хотелось узнать, где солдаты добыли доспехи с графским гербом. Старший из солдат уже умер, молодой продолжал мучиться. Гномов было пятеро, Кюн не знал, что ему делать, он не рассчитывал с ними справиться. Подойти так близко, он смог только по причине сильного интереса разведчиков к процессу допроса. Смотреть, как умирает его бывший солдат, Кюн не мог. Он решился, достал небольшой арбалет, зарядил свою единственную магическую стрелу, короткую и маломощную. Кюну захотелось убить всех гномов одной стрелой, вырвать им сердце, разбить их злорадные рожи … Он выстрелил в старшего, как ему казалось, гнома. Все гномы одновременно схватились за грудь правой рукой и повалились на землю. «Неслабенькая магическая стрела мне досталась», — восхищенно подумал Кюн. Солдат прожил еще полчаса. Просил пить и постоянно вспоминал мать. Кюн даже выспросил её адрес, чтобы, при возможности, навестить, благо память у Кюна была абсолютная. Пришлось возвращаться обратно, нужны были рабочие руки, Кюн хотел по-человечески похоронить солдат.
