Благодать и закон. Толкование на Послание апостола Павла к римлянам - [66]
Ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения (1 Фес. 5:5–8).
Слова Павла о том, что «наступил уже час пробудиться нам от сна», «ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали», «ночь прошла, а день приблизился», древними толкователями воспринимались как указания на скорое пришествие Христа и приближение Страшного суда: «Время суда, говорит он, стоит уже при дверях… То есть близко воскресение, близок Страшный суд, близок день, горящий, как раскаленная пещь, и нам следует уже освободиться от нерадения»[302]. Современные комментаторы также указывают на эсхатологическое измерение в указанном отрывке[303]. Отмечают также близость используемого Павлом образного ряда к традиционной терминологии предкрещальной катехизации[304].
В то же время, уже древние толкователи отмечали, что увещания Павла нельзя воспринимать лишь как призыв к общине ожидать скорое пришествие Христа. Они имеют отношение к духовной жизни каждого христианина безотносительно к тому, наступит ли второе пришествие при его жизни:
Поистине, приход этого дневного света следует понимать двояко: и в смысле общем для всех, и в смысле особом для каждого. Для всех наступит дневной свет, когда придет время будущего века, в сравнении с которым срок мира сего именуется «тьмою», ибо время приближается… и сроки, которые раньше возрастали, в будущем, несомненно, сократятся. Поэтому апостол и говорит, что «ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали» (Рим. 13:11), и с каждым днем становится ближе. Но и для каждого совершается наступление этого дня. Ибо, если Христос живет в нашем сердце, Он возжигает в нем свет; если разумение знания отрешает нас от нашего невежества и, отвернувшись от недостойных дел, мы устремляемся к благочестивым и достославным деяниям, то просветляемся и по чести пребываем как бы в дневном свете[305].
Учение Павла, вопреки мнению А. Швейцера, несводимо к «эсхатологической этике»[306]. Указания Павла на наступление часа пробуждения и на приближение дня не обязательно воспринимать лишь как отражение эсхатологических ожиданий, характерных для древней Церкви. Они имеют более широкий и более универсальный смысл.
Для Павла Христос – не только Тот, Кто когда-то придет, чтобы совершить суд над людьми, но и Тот, Кто уже присутствует в Церкви. Облечься в Господа Иисуса Христа – значит уже сейчас, не дожидаясь второго пришествия, отречься от зла и встать на сторону добра. Каждый человек с каждым днем своей жизни на один день приближается к судному дню, когда бы он ни наступил. Но в то же время, каждый день должен приближать его к спасению, которое не зависит от времени второго пришествия.
Путь человека к Богу – это путь одновременно общий и индивидуальный. Вся церковная община движется навстречу Христу, пришествия Которого на землю она ожидает. Но и каждый человек в своей личной духовной жизни должен сделать выбор в пользу света, дня и бодрствования, чтобы приблизиться к спасению, которое дарует Христос.
4. «Царствие Божие не пища и питие» (14:1—23)
В 14-й главе Послания к Римлянам Павел обращается к новой теме. Вся эта глава построена вокруг вопроса о пище, но рассуждения Павла по данному вопросу для современного читателя звучат малопонятно без разъяснений касательно предполагаемого контекста, в котором они родились.
«Кто ест, не уничижай того, кто не ест»
Общим контекстом для этих рассуждений было наличие в римской общине двух групп верующих: тех, кого Павел называет «немощными», и тех, кого он называет «сильными» (Рим. 14:1; 15:1). Обычаи, которых придерживаются немощные, описаны в следующих словах:
Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его. Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума. Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога (Рим. 14:1–6).
Павел указывает на два признака, отличающие «немощных»: они соблюдают определенные диетические предписания и следуют определенному календарю. Читатели послания прекрасно понимали, что речь идет об иудейских предписаниях касательно пищи и об иудейских праздниках.
Как и многие другие христианские общины того времени, римская община состояла из лиц, перешедших из строгого иудаизма, и тех, кто перешел из язычества. Между двумя категориями верующих существовала огромная пропасть. Она проявлялась, в том числе, на бытовом уровне. Воспитанные в иудейской традиции продолжали, став христианами, соблюдать иудейские обычаи. Бывшие язычники их не соблюдали, и Павел не считал необходимым их к этому принуждать. Именно об этом шла речь на Апостольском Соборе в Иерусалиме (Деян. 15:1-29). В контексте данного спора произошло и столкновение между Петром и Павлом, о котором Павел повествует в Послании к Галатам:
Достоевский – один из самых сложных для понимания русских писателей. Как никто другой, он заставляет читателя думать, ставя вопросы и не давая на них прямые ответы. И Евангелие – один из ключей, при помощи которых открывается миросозерцание Достоевского. А сочинения Достоевского могут для кого-то стать ключом к открытию для себя Евангелия. Название новой книги митрополита Илариона – «Евангелие Достоевского» – имеет двойной смысл. Речь в ней пойдет не только о том Евангелии, которое всю жизнь читал Достоевский, но и о том, которое он писал.
Будучи первой в шеститомной серии «Иисус Христос. Жизнь и учение», эта книга покрывает материал, содержащийся в начальных главах четырех Евангелий: в книге рассматриваются повествования о рождении Иисуса и связанных с ним событиях; о крещении Иисуса и Его взаимоотношениях с Иоанном Крестителем; об искушении от диавола в пустыне. Отдельные главы посвящены пророческому служению Иисуса, взаимоотношениям между Ним и Его учениками, началу конфликта между Ним и Его противниками. В завершение книги сделана попытка дать портрет Иисуса Христа, как он вырисовывается из Евангелий, рассмотреть Его образ жизни и основные черты характера.
Книга, предлагаемая вниманию читателей, необычна. Она посвящена не просто одному из великих героев древности, но Человеку, Которого в течение вот уже двух тысяч лет почитают воплотившимся Богом. В истории человечества нет и не было никого, кто оказал бы столь глубокое, всеобъемлющее и оплодотворяющее влияние на развитие человеческой культуры, ибо именно Иисус Христос на долгие века задал вектор культурного развития нескольких континентов. Но, признавая Иисуса Богом, можно ли издавать книгу о Нем и для светских читателей? Да, объясняет нам автор книги, ибо Церковь всегда заявляла твердо и однозначно: Он является полноценным Богом, но одновременно является и полноценным человеком, во всем – кроме греха – подобным нам. Земная история Иисуса Христа прослеживается автором на основании всех имеющихся в нашем распоряжении источников; проведен сравнительный анализ всех четырех Евангелий, выявлены причины содержащихся в них различий, степень их достоверности.
Настоящая книга, продолжая серию исследований о жизни и учении Иисуса Христа, посвящена Нагорной проповеди – самой длинной из всех Его речей, приведенных в синоптических Евангелиях. Текст проповеди, содержащей квинтэссенцию нравственного учения Иисуса, рассматривается в широком контексте последующей церковной традиции, в которой она имеет богатую историю интерпретации и практического применения. Делая основной акцент на толковании проповеди в творениях древних отцов Церкви, автор книги в то же время нередко обращается к комментариям современных философов и богословов.
Настоящее двухтомное издание представляет собой комментарий к Евангелию от Матфея, которое рассматривается в исторической и богословской перспективе. Занимая первое место в корпусе Нового Завета, именно Евангелие от Матфея, как правило, первым знакомит читателя с событиями земной жизни, проповеди, крестной смерти и Воскресения Иисуса Христа. Центральной темой настоящего исследования является человеческая история Спасителя, а не изложение православной христологии – учения об Иисусе как Боге и Человеке.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.