Благодарю, за всё благодарю - [13]

Потонувшей души моей.

И этот крик чайки

Над желтым неведомым взморьем

Связал непричастную душу

Со странным миром земным… [6]

Париж, 1931

«Учись смирению у трав…»

Учись смирению у трав

И щедрости – у диких лилий,

Чтобы, земному всё отдав,

Без отречений, без усилий

И празднословья перейти

В эфирный пламень Параклета,

Чтоб сердце вспыхнуло в груди,

Где медленно змеилась Лета.

1933

«Благодарю, за всё благодарю…»

Благодарю, за всё благодарю,

За страшное вещей обычных знанье,

За нищую парижскую зарю

Над хаосом полусуществованья,

За то, что вижу в древней наготе

Вседневных призраков богоявленья

И приближаюсь медленно к черте

Конечного освобожденья.

За то, что в смене отреченных дней

Порой таким восторгом сердце дышит,

Что видит только торжество огней,

Свое страдание не слышит,

Само собою пьяно, восстает

До равнодушия лазури,

Безумствует, пророчит и поет

В алмазном токе звездной бури.

«Я в плаще наступающих дней…»

Я в плаще наступающих дней.

Имя в тайне пребудет мое.

Им пронизанное бытие

Всё грозней, всё ясней.

И когда опаленным крылом

Я лазури прохладной коснусь,

Эта боль, этот стыд, эта грусть

Станут звездным огнем.

1933

«Столько раз в порыве страсти гневной…»

Столько раз в порыве страсти гневной

Закрывал лицо

И хотел швырнуть богам подземным

Узкое кольцо.

И тогда – средь огненных созвездий

И гремящих сфер –

В самой крайней мне являлся бездне

Ясный Люцифер.

Излучала гибельная сила

Музыкальный свет,

И в крылах надломленных сквозила

Радуга планет.

Ты рукою слабою хотела

Защитить меня

И сама в бореньях ослабела

На рассвете дня.

Сердце бьется медленно, устало.

Эту скорбь надеждой не зови.

Если бы ты душу потеряла

Для моей любви!

1932

«Пройдут недели, месяцы и годы…»

Пройдут недели, месяцы и годы,

Как тень теней,

Ты не забудешь огненной свободы

Любви моей.

Когда погаснет, заревом пылая,

Вражда племен,

Когда живым приснится призрак рая –

Филадельфийский сон,

Мы встретимся в последнем страшном круге;

У роковой черты

Протянешь мне тоскующие руки –

Иная – ты.

И я узнаю, болью озаренный,

Тебя в себе,

Твой прежний лик, любовью повторенный

Наперекор судьбе.

1932

«Не счастья жду, но страшной полноты…»

Не счастья жду, но страшной полноты

Той радости, которой нет названья.

Неясные твои сливаются черты

В духовный облик нового страданья.

Он расцветает мукою живой

И с каждым днем, и с каждой песней

Склоняется всё ниже надо мной,

Всё вдохновенней и чудесней.

1933

«Мне прошлых лет – пылающих! – не жаль…»

Мне прошлых лет – пылающих! – не жаль,

Отчаянья, любви, самозабвенья.

Над смертной мукой – звездное терпенье,

Над водной бездной теплится печаль.

Судьбе двурушной не покорен я

И не противлюсь. Мудрости уроки

Во мне, как сны, изменчиво глубоки.

Я сплю и вижу тени бытия.

Не проблеска, намека, – нет,

Не символа всемирного виденья,

Но полноту последнего прозренья,

Когда в себе увижу свет.

1932

«Прошли года с поспешностью хромой…»

Прошли года с поспешностью хромой.

От тысячи пожаров легковерных

Лишь легкий дым. И умер я душой

Для слов возвышенных и лицемерных.

В моей душе ликует скорбный стих,

Как зарево над черным пепелищем,

Пока друг друга мы, как прежде, ищем

И отражаемся в глазах чужих.

1933

«Измученная негой бездыханной…»

Измученная негой бездыханной

Вся в золоте осеннего заката

Лежала ты. И медленные тени

Опять тебя ревниво облачали

В одежды сумерков неторопливых,

Но мне казалось в этот вечер дремный –

Меж нами разверзаются пространства.

Всё дальше ты. И мне нельзя коснуться

Тебя. Меж нами горы, реки,

Широкие бесстрастные долины,

Прохладные моря и небо, небо

С дождливыми слепыми облаками.

О, сколько раз, с тобою разлученный,

Воссоздавал тебя из Тьмы и страсти,

Но призрак твой выскальзывал, и руки

Я опускал бессильные. И снова

Холодные бескрайние пространства,

Где протекает медленное время,

Меж нами раскрывались. Лишь порою

В тревожных снах с улыбкою спокойной –

Какой я никогда не видел прежде –

Являлась ты. Когда же пробуждался –

Едва приметной золотою сетью

Дрожала ты, в эфире растворяясь,

И чувствовал я пламени дыханье

И быстрый холод закоцитной влаги,

Как будто в тайны смерти и рожденья

Я посвящен.

«От тебя, как от берега медленно я отплываю…»

От тебя, как от берега медленно я отплываю,

Уходя в океан безнадежных времен,

И твой образ, твой голос навеки, навеки теряю,

Но звездою утраты одинокий мой путь озарён.

Так от смутного берега непримиренной отчизны

Отходил я когда-то в ещё непонятную даль,

Чтобы годы и годы скитальческой горестной жизни

Очищали потери и трижды святила печаль.

Так когда-нибудь в час непоправимой разлуки

Я навеки отчалю от милой земли голубой,

И, как крест над вселенной, созвездий расширятся руки,

И я всё обрету в отреченьи и буду навеки с тобой.

«Как влажным воздухом и Адрии волной…»

Как влажным воздухом и Адрии волной

Незримо окружен, любимая, тобой.

Тобою пьян, поет осенний виноград,

Над призраком твоим оливы шелестят.

Над милым призраком приморская сосна

Склоняется, шумит, и вторит ей волна.

В час равноденствия на отмели сырой

Усталый я уснул. Пугливый образ твой

Вошел в мой сонный мир. И были мы вдвоем –

В одном биении, в дыхании одном,

Сливаясь с глубиной взволнованных морей

И с полнотой небес, ты вновь была моей.

И ты ушла с зарей, прозрачна, как заря,

Лазурным пламенем в моей душе горя.