Благочестивые вдовы - [11]

Вместо Коры была бабушка.

– Как ваши дела, Майя? – заботливо начала она. – Надеюсь, вас и мальчика жара не замучила.

– Нет, в Италии обычно жарче, – уныло отозвалась я.

– Знаете ли, я позабыла кое-что важное. Я хотела попросить о небольшом одолжении. Один мой знакомый живет в доме престарелых тут неподалеку. Вообще-то я не собиралась к нему ездить до возвращения Феликса, но Хуго настаивает… Если вас не затруднит, вы не могли бы найти время отвезти меня?

– Времени у меня хоть отбавляй, но та машина, на которой я сейчас езжу, на ходу разваливается. Садиться в нее опасно и безответственно. Не хотелось бы оставить сына сиротой.

Фрау Шваб потеряла ко мне всякий интерес и распрощалась, чтобы вызвать такси.

Вечером я поймала себя на том, что жду возвращения Ослиной Шкуры. И чем позже становилось, тем сильнее мне хотелось снова поговорить с ней. Конечно, она меня заинтересовала. В моих глазах эту женщину окружали страшные тайны, и у нее, несомненно, было загадочное прошлое.

Любопытство сжигало меня, и, когда Бэла заснул, я прокралась в комнату Катрин.

Сама не знаю – из осторожности или для пущей таинственности, я не зажгла огня, и в скользящем свете фар полуночных машин комната ожила. Деревянные, глиняные, каменные и еще бог знает какие кошки шевелились, лоснились и блестели глазами из зарослей орхидей. Цветы орхидей, тигровые, белые, в нежных фиолетовых крапинках, казались ядовитыми. И больше ничего, что могло бы открыть тайны Катрин. А может, и нет у нее никаких тайн? И я опять обманываю себя, надеясь, что не зря нас столкнула жизнь, что Катрин необыкновенная, и вот-вот за поворотом ждет нас ослепительное, перехватывающее дух…

Я включила свет – плоская, безликая комната. Кошки оказались пошлыми ярмарочными статуэтками, орхидеи – наглыми и до тошноты ухоженными. Понятно, Катрин не богата: ни малейшего намека на роскошь. Одежды мало, косметика дешевая, книг четыре, и те библиотечные. А в ящике стола аккуратно лежали только серые пособия для уроков иностранного языка. Ну конечно, она еще и учительница.

Вечером соседка подтвердила это с некоторым даже самодовольством:

– Мне во что бы то ни стало нужно было уехать от мужа. А Макс как раз рассорился со своей подружкой, которая тоже тут жила, и та съехала. С Максом мы давно знакомы, он вспомнил обо мне. С одной стороны, эта возможность подвернулась весьма кстати, но с другой – мне приходится ездить на работу во Франкфурт. Я преподаю итальянский в Народном университете и немецкий как иностранный. – Ей тоже хотелось узнать обо мне больше: – А чем ты зарабатываешь на кусок хлеба?

Мне пришлось рассказать, что я потеряла место экскурсовода во Флоренции и уже давно сижу без работы. О событиях, ставших тому причиной, я предпочла не распространяться.

Катрин, вздохнув, заметила:

– Сегодня каждый, у кого есть работа, должен благодарить Бога. – Она помолчала, испытующе глядя на меня, затем предложила: – Ты не хотела бы время от времени заменять меня на летних курсах итальянского?

Так, фрау Шваб хочет сделать меня личным шофером, Катрин желает, чтобы я вместо нее преподавала итальянский всяким балбесам. Ни то, ни другое не казалось мне заманчивым.

– Трудно решиться? Я права? – спросила моя соседка. – Хотя, по сути дела, бояться нечего. Слушатели летних курсов – сплошь милые люди, в основном дамы. Они так увлечены итальянским, что ты можешь спокойно втирать им любую ерунду. Им ведь не нужно знать итальянский, как родной, речь идет о паре разговорных оборотов, необходимых почтительному туристу. Один из слушателей, чудный пенсионер, признавался, что в ресторанах будет заказывать блюда senza aglio,[6] чтобы после не пахнуть чесноком. Остальные в том же роде, учатся правильно произносить названия сортов итальянского мороженого, пусть даже все официанты знают немецкий.

Во время своих экскурсий я тоже замечала эту страсть туристов учить разные выражения.

– Думаю, у меня бы получилось. Хотя… Может, и не стоит начинать готовиться к занятиям, все равно вскоре приедет Кора, может, послезавтра в эту самую минуту мы будем мчаться по трассе в милую сердцу Италию. Кроме того, куда девать Бэлу? Если ты предлагаешь мне подменить тебя, вряд ли ты задумала в то же время посидеть с моим беспокойным младенцем.

Она кивнула:

– Честно говоря, не собиралась. А во Флоренции ты с кем оставляла сына, когда работала? Он уже ходит в детский сад?

– Не ходит. Хотя по возрасту его бы, конечно, приняли. Но у меня нет необходимости, Эмилия очень его любит, ее не надо даже просить за ним присмотреть.

– Эмилия – это кто?

– Наша домработница, – сказала я и смутилась. Выходило, я дала понять, что живу в достатке, даже в роскоши, и Эмилии бы точно не понравилось, как я ее назвала.

– Наша домработница! – передразнила меня Катрин.

Я стала оправдываться:

– Лично у меня за душой ни гроша, все принадлежит Коре, она унаследовала от мужа целое состояние.

– Такая молодая, а уже вдова! – удивилась Катрин. – А у тебя как? Ты замужем за отцом Бэлы?

– Вообще-то да. Но мы разошлись. Его зовут Йонас. Он живет в Шварцвальде. Он… У него ферма.

3

Тем временем прошла уже целая неделя, как я томилась в Дармштадте. Завезли и бросили, иначе не скажешь.