Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - [83]
Они публично спорили об этом много лет. Как Дио и Апписи пробирались в студию по ночам, после того как уходили Айомми и Батлер, и начинали колдовать с миксом, повышая уровень голоса Ронни и барабанов Винни и загоняя на задний план гитару Тони и бас Гизера. Как это привело к последней ссоре, из-за которой Ронни и Винни ушли. Есть и другой вариант истории: как Тони уволил Ронни за то, что тот попытался подмять под себя группу. Как он хотел, чтобы Винни остался, но Ронни очаровал молодого парня и заставил уйти на улицу вслед за собой. Тем не менее ни в одной из этих историй нет правды – а если и есть, то очень мало. И даже эти крупицы правды – спор по поводу сведения альбома Live Evil – на самом деле были лишь последними стычками в нараставшей войне, которая, так или иначе, разнесла бы Black Sabbath на атомы.
Гизер был вне себя из-за все растущего влияния Ронни на дела группы. Не просто из-за того, что его вытеснили с позиции текстовика: Ронни теперь еще и заправлял всем вне сцены, что, в отсутствие менеджера или любой другой сильной заинтересованной фигуры, было вполне естественно.
– Мы просто считали, что он пытается стать в группе главным, – говорил Гизер более четверти века спустя, – и нам это не нравилось.
Сейчас Винни Апписи вспоминает, как «отношения между Тони и Ронни, а также Гизером и Ронни покатились под откос» еще задолго до того, как они пришли в студию, чтобы свести живые записи.
– У Тони и Гизера не было никаких проблем со мной. Только с Ронни.
Он описывает это как «схватку уязвленных самолюбий». К концу мирового турне Mob Rules начались «ссоры за кулисами, Тони и Ронни орали друг на друга».
– Под конец тура сразу чувствовалось, что между ними что-то не так – Тони и Гизер садились в одну машину, а Ронни – в другую. Я пытался что-то изменить, садясь по очереди во все машины…
Вернемся к обвинениям Тони, что Ронни пробирался в студию втайне от него, чтобы пересвести концертный альбом, – он якобы узнал об этом после того, как звукоинженер Ли Ди Карло сломался и проговорился. Он сказал: «Я не могу больше так работать. Вы, ребята, делаете сведение и уходите домой, а потом Ронни говорит, что хочет прийти и сделать свое сведение. Я не знаю, что делать».
На самом деле Ронни был «жаворонком» и просто физически не смог бы «дождаться», пока Тони и Гизер уйдут домой, а потом «тайком» пробраться в студию, потому что они редко заканчивали работу до восхода солнца.
Как объясняет Винни Апписи, происходило вот что:
– Они бронировали студийное время с двух часов. Но Тони и Гизер приходили туда только в четыре или в пять, а студия была дорогая. Мы с Ронни приходили в два. Я ничего не решал, просто приходил, когда меня звали. Но Ронни хотел поработать, так что начинал делать то, что считал необходимым, а им казалось, что Ронни приходит в студию и работает тайком от них.
Бывало и так, что «они, может быть, уже уходили и шли в паб, или приходили раньше. Ну, а Ронни оставался в студии, он настоящий трудоголик…»
Какой бы ни была правда, Тони считал, что попал в невозможную ситуацию. С одной стороны, вот его певец, который занимается работой, даже не советуясь с ним. Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как Айомми позволял хоть кому-то так свободно работать над альбомом Sabbath без его ведома и согласия. С другой стороны, его басист шепчет ему на ухо, что он должен постоять за себя, что это все неправильно, что Sabbath работает не так. В попытке просто заткнуть все голоса разом Тони, погрязший в кокаиновом психозе, попытался запретить Ронни вообще приходить на студию, «все было очень плохо». Он попросил Гизера передать новость Ронни.
К тому времени, как Гизер пришел к нему поговорить, Ронни уже решил, что ситуация превратилась в «совершенную бессмыслицу».
– Начался кризис, а Гизер и Тони – большие специалисты по избеганию конфронтаций. В конце концов, Гизер позвонил мне и сказал: «Мне кажется, так дело не пойдет. Мы хотим, чтобы Тони продюсировал альбом сам». Я отлично понимал все эти уклончивые формулировки, так что спросил: «Вы не хотите, чтобы я работал над этим альбомом; это значит, что все, мы вообще вместе не работаем?» Гизер ответил: «Ну, э-э-э… да, наверное». Они не могли сказать ничего напрямую. Воспользовались всем этим, чтобы прогнать меня.
На прощание они презентовали ему еще один «подарочек»: отлично зная, что он бросает трубку всякий раз, когда его имя для удобства сокращают в интервью, Тони и Гизер специально написали на обложке альбома Live Evil его имя в том самом сокращенном виде: «Ронни Дио».
За всеми этими разбирательствами музыка ушла на второй план. По большому счету, Live Evil – неплохой альбом, хотя позже Ронни назвал его «куском дерьма», а потом подлил масла в огонь, сказав, что на этом якобы концертном альбоме полно студийных наложений. «Но не вокала, – настаивал он. – Только всего остального». При этом он игнорировал очевидный факт: большинство лучших концертных альбомов, как тогда, так и сейчас, создаются в студии. Рассказывая о двойном концертнике Thin Lizzy, Live And Dangerous, который вышел за четыре года до
