Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - [74]

– Это было громче, чем в аду, и звучало очень круто.

Примерно через минуту Оззи, пошатываясь, подошел к Дэйне и сказал: «Скажи этому парню… скажи этому парню… что я его беру. А потом отвези домой…» Дэйне было очень неловко останавливать Рэнди всего через минуту, так что он быстро отвез Оззи в гостиницу, а потом вернулся на студию, к Рэнди, который до сих пор играл, чтобы сообщить ему новость.

– Он такой: «Ну и что теперь будет? Что дальше?» Я говорю: «Ну, не знаю, чувак, реально не знаю…»

А дальше ничего не произошло. Была краткая встреча в гостиничном номере Оззи на следующий день, и Рэнди сначала не слишком-то понравился Оззи: он пил диетическую «Колу» и был одет настолько экстравагантно, что едва ли не первым вопросом, который ему задал Оззи, был «Ты гей?» Впрочем, Оззи оценил чувство юмора Рэнди – тот ответил: «Нет, англиканин». Затем были несколько джем-сейшнов на студии «Паша-Мьюзик», где к Оззи, Дане и Рэнди по предложению последнего присоединился барабанщик Quiet Riot Фрэнки Банали.

– И на этом все, – вздыхает Дэйна. – Больше я ничего не слышал, за исключением того, что Оззи собирался обратно в Великобританию…

И тут в нашей истории появляется человек, чье музыкальное и поэтическое дарование стало «инь» для «ян» Рэнди, когда дело дошло до сочинения песен, которые, пусть они этого тогда и не знали, возродили разрушенную карьеру Оззи: Боб Дэйсли. Сейчас ему 63 года; родившийся в Австралии басист впервые сделал себе имя в Великобритании в начале семидесятых, играя с изобретательными блюз-рокерами Chicken Shack, а затем собрал Widowmaker с бывшим гитаристом Mott The Hoople Ариэлем Бендером – еще одна группа, которая подписалась на Jet Records, но ничего толком не добилась. Затем он играл на бас-гитаре в Rainbow, а после того, как в 1979 году ушел от них, Дэвид Арден, брат Шэрон, который тогда был управляющим лондонским офисом Jet, предложил ему поработать с Оззи.

– Они хотели, чтобы группа оставалась по большей части британской, – вспоминал Дэйсли у себя дома в Сиднее. Так что поиски гитариста начались сначала. – Но в Англии никто не хотел иметь с ним дела. А потом Оззи рассказал мне об этом гитаристе из Лос-Анджелеса, который работал учителем. Я представил себя парня с трубкой, в тапочках и кардигане. Но Оззи сказал, что он отличный гитарист, и я сказал: ну, давай его привезем. Дэвид Арден сначала упирался, но в конце концов сказал, цитирую дословно: «Вопреки здравому смыслу я согласен привезти этого неизвестного парня из Лос-Анджелеса».

Никто не знал, с какой же неохотой Рэнди Роадс совершал этот прыжок в неизвестность. Кэти Роадс вспоминает:

– Мама уговорила его поехать. Он преподавал в маминой школе и очень любил учить детей. Но мама сказала: наверное, это твой шанс по-настоящему прославиться. Она знала, что он талантлив, и думала, что после этого его наконец-то заметят. Но он не хотел ехать. Мама сказала: «Ты поедешь». – «У меня нет куртки». – «Мы купим тебе куртку».

Приехав в Лондон в сентябре 1979 года, Рэнди каждый день звонил домой и присылал открытки и письма, жалуясь, как он «тоскует по дому».

– На самом деле никто из нас никогда не уезжал далеко от дома, – вспоминает Кэти. – А тут он вдруг оказался в большом мире, да еще и в компании Оззи Осборна, полной противоположности Рэнди, для него наверняка это было очень тяжело.

Когда Боб наконец-то встретился с неизвестным парнем в лондонском офисе Jet, я спросил у Оззи: «Он что, гей?», потому что у него были идеальные ногти, аккуратно причесанные волосы, хорошо подобранная одежда, все такое. Но очень быстро стало ясно, что он все-таки не гей».

Рэнди и Боб стали музыкальными партнерами, которые возродили разрушенную карьеру Оззи и изменили весь американский рок восьмидесятых.

– Оззи был вообще не в себе, целый день курил травку и пил. Я пытался привести его в чувство, и он стал меня называть Сидом Серьезным[24]. У Рэнди были аккорды, мы превращали их в песни. Потом мы играли музыку, Оззи начинал петь и придумывал вокальные мелодии. Я забирал пленку с вокальной мелодией и сочинял тексты, которые подходили под его фразировку.

По словам Дэйсли, они считали, что работают не над сольным альбомом Оззи, а над дебютной пластинкой группы под названием Blizzard Of Ozz. По крайней мере, именно так сказали бывшему барабанщику Uriah Heep Ли Керслейку, когда он присоединился к коллективу в декабре 1979 года. Именно это хотел услышать и Рэнди Роадс – и впечатление лишь подкрепилось, когда он спросил Оззи, нельзя ли ему записать 50-секундный гитарный инструментал, названный Dee, в честь матери, и Оззи ответил: «Это и твой альбом тоже». Или, как Рэнди сказал в интервью того времени, «музыка Оззи – наша общая. Много раз бывало так, что он придумает мелодию, а я сыграю подходящий рифф. Он что-нибудь напевает, а я говорю: «Эй, у меня есть аккордовая последовательность, которая тут подойдет!» Бывало и так, что я сижу, занимаюсь, а он говорит: «Мне нравится этот момент, запомни. Конечно же, запомнить я это не смогу. Так что мы сразу садимся и начинаем работать над песней». Идея, что это будет совершенно новая группа, продержалась лишь в течение работы над первым альбомом. Все стало очевидно после того, как начали продавать первую гастрольную атрибутику – на которой большими буквами было написано OZZY OSBOURNE. Название Blizzard Of Ozz использовали для первого альбома Оззи, но запустили его как сольный проект, что бы об этом ни думали остальные музыканты «группы».