Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - [33]

– Он был очень удивлен, – совершенно серьезно рассказывал Тони. – Не очень приятно…

После американского тура группе дали трехдневный «отпуск», после чего они полетели в Японию, чтобы дать два концерта в зале «Косэйнэнкин» в Осаке – в том самом, где три месяца спустя дебютировали Deep Purple, записав выступления для концертного альбома Made In Japan. Sabbath могли опередить Purple, но… им не дали въездные визы из-за судимостей: Оззи – за воровство, Тони и Биллу – за хранение наркотиков. Та же проблема случилась и в следующем году, после чего раздосадованный Патрик Миэн сумел уговорить филиал Warner Bros. в Токио нанять достаточно влиятельных юристов, чтобы те смогли организовать для группы временное исключение.

Этот перерыв пошел группе лишь на пользу. Sabbath разваливались на части, у них кружились головы и трещали кости – в общем, полный караул. Японские концерты были отменены, как и австралийские, и группа улетела обратно в Лондон, а оттуда на лимузинах с шоферами поехала в Бирмингем. Гизер сломался первым – он жаловался на смертельную усталость и уже не мог отличить одного концерта от другого.

– Проблема в те дни состояла вот в чем: никто не говорил тебе «ты передохни несколько недель, пока тебе не станет лучше», – стонал он. – Тебе говорили: «Вот, занюхай вот это или пыхни этого. Съешь таблеточки, они тебе помогут». Тебе, конечно, не становилось лучше, но гастролировать ты более-менее мог. А потом однажды я понял, что с меня хватит, и надо остановиться. Остальным это не нравилось, но я ничего не мог сделать. Я подумал: я тут разваливаюсь, знаете ли.

Когда у Билла диагностировали сывороточный гепатит, они поняли, что у них проблемы.

– Нам было всего года двадцать два–двадцать три, – рассказывал Билл, – но мы уже были, по сути, ветеранами, понимаешь? А потом у меня начался гепатит, и я чуть не умер. У меня был такой уровень алкоголя в крови, что я ходил с желтухой месяца три. Я был близок к смерти…

Гепатит B, как еще называется это заболевание, нельзя подхватить при обычном общении: это серьезный вирус, который чаще всего передается при использовании «грязных иголок» при приеме наркотиков. Или, как Билл выразился в интервью для бирмингемского отделения BBC в 2011 году: «Я получил сывороточный гепатит из-за злоупотребления наркотиками и алкоголем». До этого, по его словам, «Я считал себя неуязвимым… а после этого – уже нет». Впрочем, несмотря на все предупреждения врачей, сразу после того, как прошла желтуха, Билл снова принялся за свое. Шел 1972 год, и все «просто так делали».

– Если честно, мне очень повезло, что я еще жив, – с гримасой добавил он.

Впрочем, уже через несколько недель Black Sabbath приступили к работе над следующим альбомом. Точнее, Тони приступил. Им впервые дали возможность уделить время работе над материалом. Они сняли репетиционную базу, и впервые с тех пор, как Тони вернулся из Jethro Tull и объявил, что теперь надо приходить вовремя и заниматься серьезно, от группы ждали, что они с максимальной ответственностью подойдут к делу. Никаких больше альбомов, записанных на бегу между гастролями. Это было важное время, им вдруг многое пришлось доказывать, и, как и от эпохального четвертого альбома Led Zeppelin, вышедшего шестью месяцами ранее, от новой пластинки Sabbath ждали очень многого. Была лишь одна проблема: всего в миле от репетиционной студии в Бирмингеме располагался паб. Чаще всего, сыграв несколько номеров, чтобы «разогреться» (в основном – вольных джемов), Гизер, Оззи и Билл оставляли Тони работать над его фирменными риффами и уходили в паб. Через несколько часов они возвращались и спрашивали: «Придумал что-нибудь?» Тони постепенно начал злиться. Через неделю он решил, что с него хватит. Когда Патрик Миэн предложил им записать следующий альбом в Лос-Анджелесе, отчасти – чтобы избежать налогов, отчасти – потому, что в Лос-Анджелесе студии дешевле, чем в Лондоне, Тони ухватился за эту идею. Остальные сумели вытащить себя из паба и последовали за ним.

Прошел уже целый год с тех пор, как они записали Master Of Reality, – целая вечность по меркам рок-музыки семидесятых, когда у групп были контракты на запись двух альбомов в год. Но, с другой стороны, большинство групп не были настолько крутыми и знаменитыми, как Black Sabbath. Критики по-прежнему относились к ним холодно, но вот недоверчивая публика – со все большим восхищением, считая их отсутствие в мейнстримовой прессе чем-то вроде почетной медали. А еще они были богаты – точнее, думали, что богаты.

– Если у нас было несколько фунтов в карманах и новая машина, чтобы ездить по Бирмингему и снимать баб, мы думали, что этого достаточно, – вспоминал Оззи. – Мы по-настоящему не осознавали, сколько же зарабатываем и какой вообще у нас контракт, потому что менеджмент всегда держал нас на «коротком поводке».

Длину поводка отлично обозначили, когда Оззи отправился к Патрику Миэну и попросил денег на покупку дома в Уэлфорде-на-Эйвоне, который тогда стоил 15 000 фунтов. Тогда они с Тельмой жили в квартире в центре Бирмингема. Вот-вот должен был родиться их первый ребенок, девочка, которую назвали Джессикой, и «я просто хотел купить дом. Я никогда не жил в отдельном доме. В общем, я поехал в эту красивую деревеньку близ Стратфорда, увидел там старый дом времен Тюдоров, позвонил и спросил: «Патрик, можно мне его купить?» Он ответил: «Нет, слишком дорого». В конце концов, я купил дом чуть подальше по дороге за 20 000 фунтов. Но, б*я, я тогда вообще не представлял, сколько зарабатываю с пластинок. Когда у меня ничего не было, а потом мне выдали первый аванс за альбом, 105 фунтов, я подумал: «Ох*еть, у меня сто фунтов!» Я и не думал, что у меня когда-нибудь в жизни будет сто фунтов. А в конце первого американского турне, когда мы работали без отдыха месяца два, давая по два концерта в день, он выдал нам всем по чеку на тысячу фунтов, и мы подумали: «Эй, чувак, мы всего добились!» Ну, и решили, что на этом все. Мы даже не задумывались о том, сколько зарабатывает он».