Блабериды - [94]

Скрипка оказался совсем другим. Здоровый и лысый, он походил, скорее, на азиата. Его кожа была словно изъедена сотней короедов. Это были не следы оспы, какие остаются порой у подростков, это были крупные поры, из которых сочился пот. Поры напоминали следы выстрелов. Особенно жаркие сражения развернулись на рыхлом носу Скрипки.

Глаза его щурились от солнца и смеялись. Редкие почерневшие зубы проступили через ядовитую улыбку.

— Давай, давай, вылезай, любознательный ты наш, — он подгонял меня нетерпеливым жестом.

Я вышел. Скрипка махнул рукой в сторону травы:

— Ну что, гражданин… как там тебя? Грязин? Хотел увидеть — смотри.

Мы стояли на проселочной дороге. Следы микроавтобуса отпечатались в мягкой пыли. Пыльной была трава у обочины и воздух вокруг нас. Два очень пологих травянистых холма поднимались в обе стороны. Ближе к вершине они становились круче, и трава там была другая, желто-зеленая и редкая. Дорога проходила по желобу, который плавно изгибался вдали.

Пока я осматривался, Скрипка хлопнул боковой дверью, обогнул микроавтобус, сел на пассажирское место и автобус тронулся, плюнув в меня пылью.

— Вы чё творите-то? — крикнул я вслед маленькому торнадо, который гнался вслед за автобусом.

«Дебилы что ли совсем? — бормотал я, шагая следом. — Артисты, блин».

Ноги мягко пружинили по пыли, которая обволакивала кеды, как дым. Пыль эта была настолько густой, что вдоль обочин засыпала и почти убила траву. Солнце уже пошло на спад и светило сзади. Значит, я шёл примерно на восток.

Вдруг за склоном холма слева я увидел что-то вроде торчащей мачты. Я свернул с дороги и полез на гребень, который у вершины стал совсем крутым. Я цеплялся за траву и падал.

Сразу за гребнем была относительно ровная поверхность, обрамлявшая углубление, вроде кратера, внутри которого пряталась светлая крыша ангара. Его бетонные стены росли прямо из земли. Почва словно расступилась в этом месте и вытолкнула из недр серого исполина. Мачта оказалась длинным шестом, вроде флагштока или антенны.

Крыша почти сомкнулись с землей, и при известной ловкости можно было запрыгнуть наверх ангара. На его боковине была синяя трафаретная надпись КВ-1201.

Сомнений не было. Я был на территории «Зари».

Я съехал вниз по холму и побежал вдоль дороги. Влево уходил сверток — узкая колея грузового автомобиля. Он изгибался улиткой так, что скоро я оказался будто в тисках лабиринта с травяными стенами. Наконец за финальным поворотом я увидел ангар с обратной стороны.

Забетонированный подъезд уходил круто вниз. За ним были ворота, рассчитанные на большой автомобиль. С такого ракурса стало очевидно, что строение похоже на айсберг и большая его часть утоплена под землей. Створчатые ворота казались залитыми в толщу бетона. На них была та же надпись — КВ-1201.

Я направился обратно, нашел следы микроавтобуса и рысцой, не сбивая дыхание, побежал за ним. Тени стали длиннее и ещё через час будут напоминать рисунки Сальвадора Дали.

Холмы тянулись рядами с небольшими промежутками для въездов. Я пытался вспомнить карту «Зари», и скоро понял, что бегу в противоположном направлении от главного въезда. С учетом размеров «Зари» до разворота может быть несколько километров.

Повернуть сразу? А если этот дегенерат ждет меня у следующего холма? Сколько мы проехали от въезда? Может быть, с другой стороны тоже есть выход?

Я остановился. Скрипели кузнечики. Я не мог вспомнить, появился ли этот звук недавно или был сразу. Джинсы и кеды потяжелели от пыли.

Все-таки нужно развернуться. Я приду к главному входу и будь что будет. Это лучше, чем рыскать здесь.

Но вместо этого я зачем-то полез на соседний холм. За ним был такой же ангар с надписью КВ-1205. Я обогнул ангар по вершине обваловки и спустился с обратной стороны, где холм оказался неожиданно крутым, из-за чего я буквально слетел вниз на траву. Рядом шла такая же пыльная дорога, и на другой стороне виднелись крыши ангаров, укрытых земляными валами.

Я пошёл по дороге. Пыль казалась аномально густой, больше похожей на снег. Пыль хрустела под ногами, забивалась под одежду и липла на сухие губы. Я машинально слизывал её, а потом тщательно схаркивал у обочины.

Сколько было у внешнего периметра? От волнения я не мог вспомнить точное значение. Там была бета-радиция. От неё можно защититься стальным листом. В машине я был бы в безопасности.

А если я проглочу эту пыль?

Йод-131. Накапливается в щитовидной железе. Вызывает мутации клеток. У меня вечная нехватка йода. А йод, который давала мне Оля, я перестал пить ещё весной.

Стронций-90. Откладывается в костных тканях. Сильный бета-излучатель. Пыль на губах, кажется, отдаёт металлом.

Цезий-137. Оседает в мышцах и разрушает их изнутри. Что ещё я знаю про цезий? Ничего.

Кобальт-60. Этот фонит гамма-излучением с высокой проникающей способностью. От него не скроешься.

Америций-241. Очень токсичен. Продукт распада плутония-241 с большей биологической активностью. Накапливается в приповерхностных слоях, то есть в пыли, вроде этой. Сильный альфа-излучатель. Очень живуч. В какой-то передаче я видел, что америций-241 плохо переходит в живые организмы.