Бизнес. Законы, которые видны только с высоты успеха - [123]

– В прошлом году при ее поддержке летний праздник провели и музыкальный фестиваль, а в ближайшее время состоится литературный проект «Герхард Штюбель в Сибири», – вдохновенно рассказывала девушка, – представляете, сам лауреат Немецкой литературной премии проведет месяц в турне по сибирским городам! Это будет событие…

Максим слушал ее вполуха, но не уходил. Не то чтобы его сильно волновала перспектива неизвестного ему Штюбеля отправиться в Сибирь, куда, вероятно, дедушка писателя вполне мог попасть не по своей воле. И неведомая фрау Пальдауф тоже не вызывала у него теплых чувств – угораздило же ее приехать именно сегодня! Теперь придется отпрашиваться в другой день, а потерянного времени было по-настоящему жаль. Но девушка была симпатичная, и, рассеянно слушая ее, Максим прикидывал, не попросить ли у нее телефончик, чтобы продолжить знакомство? С некоторых пор – а точнее, после того памятного семинара у Наставника – Максим стал находить своеобразное удовольствие в том, чтобы знакомиться с девушками в самых неожиданных местах. Раньше стеснялся как-то, а теперь все получалось словно само собой, легко и просто.

Подумав, он решил, что пока не стоит – все равно ему еще приходить сюда не раз и не два, а удовольствие надо растягивать! Он вежливо попрощался, заслужив улыбку и кокетливый взгляд из-под ресниц, и теперь шел к выходу, обдумывая вопрос – возвращаться ли на работу, или сразу ехать домой, раз уж все равно отпросился сегодня?

Занятый своими мыслями, он свернул за угол – и неожиданно столкнулся лицом к лицу с целой делегацией во главе с маленькой, сухонькой, но вполне бодрой старушкой. Она шла быстро, так что остальные за ней едва поспевали, и что-то говорила по-немецки, но что именно, Максим, конечно, не понял… Прическа из седых кудельков придавала ей сходство с одуванчиком, но громкий голос, уверенные движения, элегантный светлый брючный костюм, а главное – почтительность, с которой ее слушали сопровождающие, не оставляли сомнений в том, что это действительно важная особа!

«Наверное, старушка и есть та самая фрау Пальдауф, – догадался Максим, – эх, и не свезло же мне сегодня!»

Он хотел было вежливо посторониться и пропустить пожилую даму и ее сопровождающих, но тут произошло нечто совершенно невероятное. Поравнявшись с ним, фрау Пальдауф скользнула взглядом по его лицу, но вместо того чтобы спокойно пройти мимо, вдруг побледнела и начала медленно сползать по стенке, бормоча что-то вроде: «О майн гот! Гюнтер, майн либер брудер…»

Через час Максим, изрядно ошарашенный всем произошедшим, сидел за столом в кафетерии культурного центра, а фрау Пальдауф, путая от волнения русские и немецкие слова, рассказывала печальную историю своего брата, погибшего на Восточном фронте. Понять ее было непросто, но с помощью добровольных помощников-переводчиков из числа сотрудников культурного центра Максим уяснил, что Гюнтер Брегер учился в университете, писал стихи и подавал большие надежды. Его отец, пастор евангелической церкви в маленьком городке Оснабрюке, каждый день молился за него, а маленькая сестренка Эльза – та самая, что потом станет почтенной фрау Пальдауф! – считала дни до приезда брата на каникулы. Гюнтер был таким добрым, веселым и охотно играл с ней в лошадки…

Потом брат приехал, но в доме почему-то было нехорошо, тревожно. Они с отцом подолгу о чем-то разговаривали, закрывшись в комнате, и у мамы были заплаканные глаза. Гюнтер больше не шутил, не играл с сестренкой, иногда уходил куда-то, но не говорил куда. В доме появились странные люди – молчаливые и испуганные. Почему-то они жили в подвале, а не в доме, и о них никому нельзя было говорить… Они появлялись и исчезали, мама плакала и носила им еду, а отец все читал один и тот же псалом из Библии, начинающийся словами «я не испугаюсь зла».

День, когда люди в черной форме увели отца и брата, маленькая Эльза запомнила навсегда. В подвале как раз никого не было, и мама как заведенная повторяла одну и ту же фразу: «Все кончится хорошо, я знаю, все кончится хорошо!»

Мама оказалась права – отца действительно отпустили. А брат почему-то вскоре отправился на фронт… Он еще приходил попрощаться в солдатской форме, коротко стриженный, печальный и словно враз повзрослевший на много лет. Он поднял Эльзу на руки, чмокнул в щеку, и почему-то она уже тогда поняла, что больше его не увидит.

– Его убили в бою у деревни… Как это? Олькховка! – с трудом выговорила фрау Пальдауф. – У русских такие трудные названия… Это не очень далеко от Москвы, но я не смогла найти его могилу. Все эти годы я надеялась, а теперь…

Услышав название деревни, Максим насторожился. Родственники отца – правда, дальние! – действительно жили в Ольховке! Так что, вполне возможно, Гюнтер Брегер действительно мог оказаться его прадедом.

– Я прошу простить меня за бесцеремонность, но это… Это есть невероятно! Такого просто не может быть. Вот, посмотрите, его портрет, он всегда со мной, – фрау Пальдауф сняла через голову цепочку с медальоном и протянула его Максиму.

Он открыл его – и просто лишился дара речи на миг. Со старой фотографии, заботливо помещенной под стекло, на него смотрел он сам, зачем-то облаченный в старомодный костюм с галстуком-бабочкой.