Бизнес - [47]

Что ж, такая афористичность была вполне уместна.

— Разумеется, — ответила я.

Чолонгаи немного помолчал. Отхлебнул кофе. Я поборола в себе желание заполнить паузу.

— Ваши близкие родственники, — наконец-то обозначил тему Чолонгаи, — вы их часто навещаете?

За стеклами темных очков у меня дрогнули веки.

— Получилось так, что близкими родственниками мне приходятся две разных семьи, — сказала я.

— Судьба к вам поистине благосклонна, — заметил Чолонгаи без видимых признаков иронии.

— К сожалению, и с первой, и со второй семьей мы редко собираемся вместе. Я была единственным ребенком, воспитывалась без отца, а у моей матери, которая давно умерла, тоже не было ни братьев, ни сестер. Родного отца я видела всего один раз. Миссис Тэлман стала мне второй матерью… или, правильнее сказать, близкой родственницей. С ее мужем я встречалась лишь однажды, на слушаниях в суде, когда она… то есть они готовились меня удочерить. — Конечно, я не собиралась открывать Чолонгаи те подробности, которые нельзя было почерпнуть из моего личного дела, — полагаю, он заранее поручил своим помощникам изучить его вдоль и поперек.

— Это очень грустно.

— Согласна; и все же мне очень повезло.

— В смысле карьерного роста?

— Ну и в этом тоже. Но прежде всего в том, что меня любили.

— Понимаю. Иными словами, ваша матушка вас любила?

— Да.

— Каждая мать любит свое дитя.

— Разумеется. Но мне особенно повезло. Она сумела сделать так, чтобы я ощущала ее тепло, чтобы понимала свою исключительность, чтобы была за ней как за каменной стеной. В ее судьбе было много мужчин, и кое-кто из них был скор на расправу, но меня ни один из них и пальцем не тронул; при этом она изо всех сил скрывала, что они дают волю рукам. Конечно, мы жили бедно, и нам приходилось нелегко, но начало моего пути было удачнее, чем у многих других.

— А потом вы познакомились с миссис Тэлман.

Я кивнула:

— Да, потом появилась миссис Тэлман, и это было самой сказочной удачей в моей жизни.

— Я знал миссис Тэлман. Это была достойная женщина. Жаль, что она не могла иметь детей.

— А у вас есть семья, мистер Чолонгаи?

— Одна жена, пятеро детей, двое внуков и третий на подходе, — ответил он с широкой улыбкой.

— Значит, и к вам судьба благосклонна.

— Поистине благосклонна. — Он сделал еще один глоток кофе. При том, что его лицо частично закрывали очки, у меня создалось впечатление, будто от ледяного напитка у него ноют зубы. — Вы позволите задать вам вопрос личного свойства, миз Тэлман?

— Почему бы и нет?

Он покивал, а потом спросил:

— Вы никогда не думали о том, чтобы самой стать матерью?

— Конечно думала, мистер Чолонгаи.

— И решили воздержаться?

— Пока — да. Мне сейчас тридцать восемь. Не стану утверждать, что это расцвет детородного возраста, но я вполне здорова и поддерживаю хорошую форму, так что еще могу передумать. — На самом-то деле я прекрасно знала, что вполне способна родить: в возрасте тридцати пяти лет я из любопытства проверилась в клинике, повторила то же обследование пару месяцев назад, и оба раза получила заключение, что практически здорова и противопоказаний к беременности не имею. Никаких нарушений цикла, никакой патологии внутренних органов, так что отсутствие у меня детей объяснялось моим личным решением, а не волей судьбы.

И опять Чолонгаи кивнул:

— Так-так. Я понимаю, это не вполне прилично, но позвольте спросить: вы приняли такое решение потому, что вам не встретился подходящий человек?

Я пригубила кофе глясе и порадовалась, что солнцезащитные очки делают мой взгляд непроницаемым.

— Смотря что вы имеете в виду.

— Объяснение должно быть более детальным. Прошу вас.

— Смотря кого считать подходящим человеком. На мой эгоистичный взгляд, подходящий человек мне как раз встретился. Но он женат. Получается, что по большому счету это неподходящий человек.

— Понимаю. Сочувствую.

Я пожала плечами:

— Ничего страшного, мистер Чолонгаи. Я же не чахну от тоски.

— Вас не назовешь эгоисткой: насколько мне известно, вы жертвуете значительные суммы на благородные начинания.

В «Бизнесе» подобные высказывания — не редкость: издавна существующее требование финансовой прозрачности ведет к тому, что никто не может тайно кичиться своей благотворительностью. Если кто-то заинтересуется твоими личными делами, ему не составит труда определить, каким силам ты сочувствуешь, какую систему чеков и компенсаций для себя выбираешь, чтобы примирить совесть и должностные обязанности.

— Тем не менее я — порядочная эгоистка, — пришлось мне ему возразить. — Отдаю деньги на благотворительные цели только для того, чтобы спокойно спать по ночам. По моим прикидкам, за душевный покой я должна выкладывать примерно десять процентов своего дохода. Так сказать, десятину. — Опять спасительный кофе. — Почти как религиозный обряд, на большее я не способна.

Чолонгаи улыбнулся.

— Жертвовать на благотворительность весьма похвально. Вы правы, всем от этого хорошо.

— Не все так думают. — Мне вспомнились некоторые из руководителей — в основном обосновавшиеся в Штатах, — которые презирали тех, кто жертвует свои деньги на что бы то ни было, за исключением, может быть, Национальной стрелковой ассоциации.