Бизерта. Последняя стоянка - [103]
Я потеряла Таню, я не вижу больше отца Феофана. Дорога извивается между березами, пересекает деревушку, расширяется к Неве. Здесь в 1240 году Александр с маленькой дружиной ждал шведов. Не я одна переживаю с волнением происходящее.
В воскресенье, 15 июля, вечером мы садимся на поезд в Москву. Когда-нибудь мои внуки посетят город, который Петр со страстью строил наперекор всем и всему, они осмотрят его дворцы, его музеи, его сказочные окрестности. Может быть, и я буду с ними. А в этот очень короткий приезд я просто радовалась Зимнему дворцу, Летнему саду, Смольному… Как приятно было, смотря на широкое устье реки, ощущать, знать, что это не Сена, не Темза, что это Нева! Бывают секунды, которые переживаются потом в течение целой жизни…
Алла нашла адрес, помеченный у меня на фотографии 1917 года: в окне большого дома бабушка, мама и я, и, конечно, рядом с нами две маленькие головки собак, Буси и Тусика. До сих пор дом еще стоит, все под тем же номером!
Как не пойти на Петербургскую сторону, Большой проспект, дом 44, в квартиру № 13, и, как в сказке, очутиться в далеком, милом детстве.
Алла, кажется, сомневается. Она старается меня отговорить: «Там коммунальные квартиры». Я знаю, что она думает: когда несколько семей разделяют квартиру, ютятся по комнатам, с общей кухней и удобствами, не всегда можно ожидать от них безупречной вежливости!
Подъезд совсем, как на старой фотографии, с узорной аркой из крупных камней. Мы поднимаемся по лестнице, никого не встречая, везде царит полная тишина. Вот и номер 13. Я знаю, что находится за этой дверью, но на звонок никто не открывает дверь; еще минута ожидания, последняя безуспешная попытка — мы уходим.
На улице я поднимаю глаза к окну. За плохо задернутой занавесью никто не пытается разглядеть неожиданного визитера. Окно остается закрытым…
Может, так и лучше!
Встреча с прошлым требует особой, обоюдной готовности.
Вечером у Марии Зиновьевны Манштейн, вдовы дяди Льва Сергеевича, мы находим семью с папиной отцовской стороны. Мой кузен Сергей Львович дарит мне фотографии, которые ему — я это чувствую — очень дороги. Но сам бездетный, он знает, что я могу их передать потомкам нашего деда Манштейна.
Жалко, что у нас слишком мало времени, чтобы ближе познакомиться с Сережей.
Фотографии начала XX столетия, некоторые лица на них мне знакомы, мне кажется, что все они жили совсем в другом мире, безвозвратно ушедшем. Дед Сергей Андреевич на водах в 1913 году, трое его сыновей от второй жены — Сергей, Всеволод и Лев.
Что ждало этих юных мальчиков в аккуратных, одинаковых костюмах с большими белыми воротниками, в высоких ботинках на пуговицах и с соломенными канотье в руках?
Старший, Сережа, был зарублен на Перекопе; Всеволод покончил с собой в 19 лет! Единственная дочь, Зинаида, убита в порыве ревности отвергнутым ею человеком. Чем объяснить, что такой пунктуальный, упорный, кабинетный ученый пережил такую бурную жизнь?
Дядя Юрий Сергеевич — последний из шести братьев Манштейн. Расставаясь со мной, он дарит мне годами хранящуюся у него шкатулку; на внутренней стороне крышки детским почерком выведено имя ее первого владельца: «Александр Манштейн».
17 — 18 июля мы опять в Москве, в гостеприимном доме Нинель Гургеновны — мамы Аркадия. Квартира загружена московским телевидением; меня расспрашивают о 20-х годах. Полная свобода слова. Вечером мы чувствуем себя в Тунисе, присутствуя на обеде у тунисского посла Ахмеда Унайеса. Посольство размещается в старинном Шереметьевском особняке, стены которого видели зловещую фигуру Берии. Сколько невинных были замучены тогда в здешних погребах!
Четверг, 19 июля 1990 года.
Мы летим в маленьком самолетике, как в закрытой железной коробке, и еще живее всплывают мои детские воспоминания о наших с мамой путешествиях через всю Россию — пролетающие за окном цветущие просторы полей, бег деревьев по склонам гор, веселое оживление уезжающих на каникулы и успокаивающий стук колес.
В самолете полутемно и как-то необычно далеко от всего. Ничто не мешает думать о своем; отрывки мыслей, картины прошлого… Складываются стихотворные строчки:
В 17 часов 40 минут маленький самолет приземляется в Северодонецке — поле и за деревянным забором публика ожидает прилетевших. Как видно, нас нетрудно узнать — Светлана Олеговна улыбается нам издалека; рядом с ней молодой мужчина — «Володя с автомобилем», как я узнаю позже. В простоте радушной встречи есть что-то родное, и ближе кажется мне Рубежное.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
В сборник вошли документы, воспоминания, дневники, которые ранее не публиковались по идеологическим, этическим и иным соображениям. Ветеран войны генерал КГБ Н. В. Губернаторов знакомит с архивными документами о борьбе военной контрразведки с германским абвером, об особой команде «Гемфурт», состоявшей из мальчишек, подготовленных для диверсий в тылу советских войск. Ни один из них не оказался предателем. О своей фронтовой юности вспоминает дочь полка Любовь Аветисян, в 14 лет ставшая связисткой; офицер В. Г. Пугаев рассказывает, как и за что его лишили звания и наград.
Во II томе романа рассказывается о последнем периоде правления испанской королевы Изабеллы II, ее изгнании во Францию и связанных с этим исторических событиях.
В сборник вошли малоизвестные воспоминания военачальников вермахта и документы о сталинградской катастрофе. Это протоколы допросов фельдмаршала Паулюса, записки его подчиненного офицера-разведчика Видера, Цейтцлера, Дёрра, директивы за подписью Гитлера и др.После Сталинграда многие офицеры и солдаты вермахта, в том числе и некоторые военачальники, пришли в уныние и стали терять веру в благополучный для фашистской Германии исход войны.Книга уникальна по подбору материалов и дает реальную картину сражения на Волге.
Книга Николая Сибирякова, имеющая документальную основу, написана о жизни и приключениях Сергея Петровича Лисицына. Дерзкий гусар, высаженный на пустынный берег Охотского моря за попытку бунта на корабле, в тяжелых условиях выживания вынужден был пересмотреть свое отношение к жизни. За годы, проведенные в суровом краю, он укрепился в вере во Всемогущего Бога, обрел настоящих друзей, построил храм и доблестно послужил Отечеству, противостоя набегам китайцев. Книга увлекает живописным описанием диких просторов богатейшего края, освоение которого только начиналось, романтикой приключений, темой противостояния сильных духом и верой людей силам стихии, их чувством патриотизма.