Битвы зверей - [11]

— Это как?

Тит Красс развел руками.

— Ты прекрасно владеешь мечом. Проткни кредитору брюхо. А заодно и свидетелям. И долг будет списан.

Марк зло усмехнулся.

— Прекрасный совет. Но вы меня с кем-то путаете. Я не разбойник!

— Ты оболтус! — Тит Красс откинулся на спинку кресла и воззрился на сына, как на экспонат в музее. — Скажи, как долго ты играешь в кости?

— Год, — признался Марк.

— А сколько раз тебе удавалось снять куш?

— Не часто.

— Скажи, ни разу! Если не считать начала. Мой славный сын, — с язвительной улыбкой вытянул Тит Красс, — ты попался в руки мошенникам. И у них одна цель — обчистить тебя до нитки. Кто назовет убийство мошенников разбоем? Это не преступление, а акт правосудия, не так ли, — Тит Красс стер с лица ухмылку и строго повелел. — Придвинь скамью и сядь. Поговорим серьезно.

Марк повиновался.

Тит Красс задержал на сыне неприветливый взгляд. Потом и сам подтянулся к столу, схватил стиль и завертел им в пальцах.

— Я не раз задумывался над тем, почему ты вырос таким, каким я имею несчастье тебя видеть, — Тит Красс снова распустил от глаз к вискам морщинки и залюбовался тем, как бронзовый наконечник стиля отражает свет масляной лампы. — Ведь ты взял лучшее от своих родителей. Силой и ловкостью пошел по материнской линии. Ликинии все без исключения были отменными фехтовальщиками и атлетами. Ум тебе достался мой, что, без сомнения, удача. Кроме того, ты напорист и дерзок, и не обделен отвагой. Прекрасный набор, надо заметить. С такими качествами нетрудно сделать достойную карьеру. Однако к двадцати годам мой сын ничего не добился. Прискорбно. И я прихожу к выводу, что причиной тому отсутствие цели, — Тит Красс положил стиль на прежнее место и залюбовался своими холеными пальцами. — Мой сын вырос прожигателем жизни. Он сильный, умный, отважный, но он мальчишка! Ему не удалось сделать из себя мужчину. Помолчи! — рявкнул Тит Красс, когда Марк попытался вставить слово. — Тебе следует знать, что юнца мужчиной делает способность трудиться над собой, способность идти к намеченной цели! Но как трудиться, как идти к цели, если цели нет? Когда я приехал в столицу, мне было меньше твоего. Приехал провинциалом, без денег и связей. К тому же я не отличался крепким здоровьем и не знал, как правильно браться за меч, и с какой стороны следует подходить к лошади. Но у меня были мой ум и желание трудиться. У меня было страстное желание доказать всем, чего я на самом деле стою. И я удивляюсь, почему у тебя нет такого же желания. Неужели тебе не хочется доказать окружающим, что ты лучше и достойнее, чем они о тебе думают?

— Ни сколько, — отрезал Марк.

Тит Красс насупился.

— И это печально. Наша светлейшая республика, — пустился он в демагогию, как привык делать на заседаниях сената, — была когда-то провинцией цивилизованного мира. Этрусс сделало державой стремление заявить о себе во всеуслышание. Он создан был мечами и скреплен законом, расширен мечами, и снова скреплен законом. Основа этрусского характера — амбициозность! В тебе же я не вижу этого качества. Печально и то, что ты не одинок — отсутствие амбиций отличает все ваше поколение. Если не ошибаюсь, это означает вырождение нации, ее старость. Старики, как известно, впадают в детство. А вы застряли в нем, не успев состариться. Вы бездельники и тунеядцы, которые не могут позаботиться сами о себе, и плюс ко всему капризные. Вы по детской привычке продолжаете клянчить деньги у родителей. Позор! — Тит Красс бросил на сына неприязненный взгляд. — Молчишь. Нечего сказать? Но я все же спрошу. Что ты сделал для меня, что ты сделал, чтобы отплатить мне за заботу? Я попросил тебя о ничтожной услуге и очень надеялся, что ты окажешься полезен. Но прошел месяц, а ты даже пальцем о палец не ударил. Что это так трудно?

— Отнюдь.

Марк глядел на отца, стиснув зубы, и снова сделался пунцовым.

— Тогда в чем дело? Скажу тебе напрямик, — Тит Красс выдержал паузу. — Моя карьера пошла в гору сразу после того, как я женился на твоей матери. Состояние и влияние ее семьи обеспечили мне хороший старт. Да, это так… Но сейчас Ликинии потеряли силу. А неудачи твоего дядюшки во Фризах ни коим образом не способствуют ее возрождению. Мне нужна поддержка Сола или Маврикиев! Понимаешь?.. Так дай мне требуемое!

Марк разжал зубы и выдавил улыбку.

— С какой стати?

— Для разнообразия хотя бы. Попробуй, может быть, понравится помогать отцу.

— Надевать на себя ярмо? И это при том, что ты мне отказываешь в малом?

— Торг?

— А как же.

Тит Красс окинул сына оценивающим взглядом.

— Мне эта женитьба неинтересна. Тебе — напротив. Если ты хочешь, чтобы я таскал из огня каштаны, постарайся заинтересовать.

— Ах, вот как ты видишь дело, — в глазах Тита Красса зажегся лукавый огонек. — Должен тебе заметить, сын, что не ты один стараешься по части каштанов. Я разгребаю угли, чтобы ты не обжёг руки. Для успеха дела мало согласия девицы, надо, чтобы и отец не возражал. Так вот, я уже начал обрабатывать папашу Маврикия.

Марк всем своим видом выразил безразличие.

— Маврикий на сегодняшнем заседании ратовал за отправку к границам со Скифией двух легионов. Там, видите ли, стало неспокойно…