Битвы за корону. Три Федора - [34]
– Так что делать-то? Иного выхода и впрямь нет, – развел руками боярин Михаил Богданович Сабуров.
– Есть, – отчеканил я. – Выход в том, чтобы поступить по справедливости. Кому праздновать венчание на царство, Руси или Москве? Вот пусть она и раскошеливается, но в первую очередь те, кто примет участие в торжествах.
– Так ты чего предлагаешь? Нам самим…., – и князь Репнин, не договорив, охнул.
– Именно это, – подтвердил я, но, понимая, как воспримут мое предложение присутствующие, постарался смягчить его. – Для начала обратимся к купечеству. Думается, одни Строгановы пяток-другой тысяч отвалят. А если их попросить как следует, то могут в дополнение к своему взносу годика на три и займ беспроцентный предоставить. Вот и еще десяток тысчонок. Ну и остальные купцы из суконной и гостиной сотен кой-чего подкинут. А коль их взносов не хватит, тогда и мы со своей деньгой подоспеем.
Загудели, заворчали, но пока приглушенно, чем я успел воспользоваться, коварно предложив сбрасываться исходя из чинов и титулов – кто считает себя старше, с того и взнос побольше. Негоже, к примеру, умалять достоинство боярина Федора Никитича Романова и брать с него, как с князя Григория Шаховского или с князей Долгоруких. То ему потерька в отечестве.
Вскочивший Романов выпалил:
– Ты, князь, вроде ближе всех к государю. Эвон, и креслице тебе наособицу выделено, выходит, не мне, а тебе самую большую деньгу выделять.
– Согласен, – не возражал я.
– Сколь же ты рассчитываешь дать?
– Готов пожертвовать… десять тысяч рублей. Найдется столько в моих закромах.
Последние слова, произнесенные мной с особым нажимом, вновь никакого воздействия на престолоблюстителя не возымели, а ведь в них лежало и его собственное серебро. Более того, он даже смущенно отвернулся от меня, уставившись прямо перед собой. И вдобавок покраснел.
«Неужто жмотом стал?! – растерянно подумал я. – Но ведь не мог человек так разительно измениться в характере за каких-то полтора месяца, никак не мог. А вспомнить он вспомнил. Но тогда отчего молчит?»
Меж тем охание, ахание и подвывание, вызванное озвученной мною цифрой, постепенно стихло и поднялся Семен Никитич Годунов.
– А нам сколь тогда выкладывать?
– Поменьше, – уклонился я от конкретных цифр, предпочитая вначале решить вопрос в общем, и тогда переходить к конкретным раскладкам.
– Тебе хорошо. Ты эвон какую кучу серебра в походах нагреб, – тонким бабьим голоском взвизгнул толстый Иван Иванович Годунов. – А у меня опосля Кром и последнее позабирали.
– И у нас, и у нас, – раздались выкрики с мест.
– Самим жрать нечего!
– Не ведаем, как до новин дотянуть.
– Мы таких деньжищ отродясь не видывали.
С трудом перекрикивая их вопли, я напомнил, что мы станем добавлять лишь в случае, если не хватит купеческих взносов. А кроме того…. И я, надеясь своим предложением подыскать себе сторонников, выдвинул уточнение. Мол, недавних ссыльных надо освободить от выплат вовсе. Буде у кого появится желание помочь своему родичу, могут внести, но по доброй воле. Да и тем, кто прибыл в Москву с дальних воеводств, тоже полеготить. И впрямь откуда у них серебро?
Галдеж не унимался. Я умолк, выжидая, чтоб немного угомонились – глотка-то не луженая – и краем глаза заметил, как Марина, мстительно усмехнувшись, склонилась к своему жениху и что-то прошептала ему на ухо, косясь в мою сторону. Тот хмуро кивнул в ответ, соглашаясь.
Чувствуя, что ее предложение ничего хорошего для меня не сулит, я попытался опередить события, воззвав к совести и напомнив об обязанности каждого верноподданного порадеть о своем государе. Но получилось как бы не хуже. Все восприняли это, как скрытый упрек и набросились на меня. Почин сделал князь Василий Сицкий – родной племяш Романова. Молодой совсем, тридцати нет, стольник, но наскакивал на меня наряду с Татищевым пуще всех прочих.
– Негоже, князь, государской радости и женитьбе учинять помеху. Да и не тебе о радении Федору Борисовичу толковать! Сам-то чего творил в походе своем?! Али мыслишь, нам о том неведомо?!
Я недоуменно уставился на него. Странно. Вроде Гермоген давно огласил мои грехи. Или их заново перепевать собрались?
– И чего ж я творил?
– А того, – поднялся сидевший подле него его тезка князь Черкасский. – Ты ж…
И началось.
Напрасно я посчитал про перепев. Народ оказался изобретательным и если и учинял повтор, то подавал мой прежний проступок, образно говоря, более актуальной на сегодняшний день стороной. Например, снова напомнили про отдачу всех пленников, включая Ходкевича и Сапегу, Марии Владимировне, а с них следовало получить знатный выкуп. Сейчас это серебрецо и пришлось бы как нельзя кстати. Да и помимо них я отпустил кое-кого из шляхтичей без выкупа. Пошто, спрашивается? А ведь знал сколь худо с деньгой в казне.
Заодно откопали и новые грехи, не забыв и мое «самоуправство» в Пскове. Как это я посмел брать под стражу боярина Шереметева?
Оказывается, лукавый Грамотин, стремясь выгородить вороватого воеводу, ну и себя заодно, первым делом отправил в Москву письмо с подробным доносом того, что я учинил в городе. Разумеется, события оказались поставлены с ног на голову, включая поведение воевод и мое собственное. А в конце послания дьяк договорился до того, что высказал пару предположений о том, с какой целью я вознамерился оголить оборону Пскова, направив всех местных стрельцов в Юрьев-Литовский. Дескать, имелся у меня тайный сговор с Ходкевичем о сдаче города. Потому-то проведавший о моем коварстве Шереметев и решил взять меня под стражу.
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Как быть, если девушка твоей мечты, случайно встреченная во время невероятного путешествия, так запала в душу, что жизнь без нее невозможна? И что делать, если тебя и ее разделяет не пространство, а само время, ибо она живет в далеком XVI веке?Константин Россошанский – обычный парень, никогда не считавший себя суперменом, сумел решить этот вопрос. Он отправился в погоню за своей призрачной любовью. Опасно? Еще бы! Вот так вот окунуться в клокочущую Русь, где без острой сабли и заряженной пищали можно не дожить до следующего вечера, где потерять голову легче легкого, это даже не авантюра, а настоящее безумие.Но когда ты любишь, ничто другое не имеет значения.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
И закрутила попавшего в начало семнадцатого века Федора круговерть дел. Едва он оказался в чести у самого Годунова и его сына, как тут пришло известие — идет на Русь чудесным образом воскресший угличский царевич Дмитрий.И как тут Федору помочь царю, если он точно знает, что все равно не только сам Годунов в скором времени потеряет и жизнь и царство, но и сыну его суждено погибнуть, ибо колесо истории не остановить.И все-таки Федор решил попытаться. Простым словом это колесо и впрямь не остановить — глухое оно, а вот если железным ломиком да в спицы…
Чем выше взбираешься по ступеням власти, тем более одиноким ты становишься. Это хорошо прочувствовал на себе попавший в далекое прошлое Руси Федор Россошанский, став правой рукой юного царевича Годунова.Вроде бы гибель государя Дмитрия должна облегчить задачу надеть на сына царя Бориса шапку Мономаха, но не тут-то было. Жива Марина Мнишек — венчанная царица всея Руси. И чтобы добиться единоличной власти, тайная католичка не гнушается ничем. Например, во всеуслышание объявила, что носит под сердцем царское дитя.
Оказавшемуся на Руси начала XVII века нашему современнику удалось сделать многое. Но впереди забот хватает – только успевай поворачиваться.Бояре пытаются вовлечь Федора Годунова в свой заговор против царя Дмитрия, а государь решил непременно женить шведского принца на Ксении. А тут еще и новое повеление Дмитрия. Правда, есть варианты: либо уже этой зимой ехать воевать в Прибалтику, либо отправляться послом в Персию. Выбрать первое – армия не готова, второе – отлучаться надолго нельзя.И застыл наш витязь на распутье, решая, какое из двух зол выбрать…
После гибели первой любви Федор потерял интерес к жизни. Кинув жребий, он пошел учиться на филфак университета, по инерции угодил в десант. Да и на Руси начала XVII века он оказался случайно.Но там уж не заскучаешь, знай только вертись. Туманное пророчество старого волхва гласило, что для возвращения ему надо не только обрести самого себя, но и найти что-то и… кого-то.Вот только дел с каждым днем все больше, а времени для поисков остается все меньше…