Битвы с экстрасенсами. Как устроен мир ясновидящих, тарологов и медиумов - [22]

Во всем этом имеется и расовая составляющая: отдавать приоритет аналитическому мышлению перед любыми другими типами – очень западная черта. При этом совершенно не учитываются восточные и аборигенные культуры, в которых принято больше доверять чувствам, прислушиваться к интуиции, читать притчи – и лишь после этого принимать решение. В подобных культурах старики играют роль экстрасенсов, ведь к ним приходят за советом в поисках жизненной мудрости. Считать такой тип мышления «примитивным» – типичный снобизм белых людей. Наука может ответить на многие вопросы, но далеко не на все.

Она не может разрешить многие этические дилеммы нашего времени, а повторение мантр и максим, унаследованных от предков, – может.

И, конечно, она бесполезна в делах сердечных, которые издавна составляют одну из главных проблем человечества.

Глава 6 Проверка любовью

Один из способов справиться с неопределенностью – стремление к определенности. Но есть и другой: научиться пребывать в неопределенности, найти покой и даже красоту в непознанном, которое должно остаться таковым.

– Кристин Смолвуд. «Астрология в эпоху неопределенности» The New Yorker, 2019

В следующий раз, когда мы с Тарен обсуждали влияние экстрасенсов и медиумов на ее жизнь, нам было уже не до шуток.

К моменту знакомства с Айрис я уже полгода был глубоко погружен в мир мистики. Я начал постепенно отвечать на глобальные вопросы о том, какую роль экстрасенсы играют в бизнесе, политике и СМИ. И добрался до этапа, на котором мне требовался непосредственный опыт.

А через три месяца после визита к Айрис настало время перейти с макроуровня на микроуровень. Я осознал, что у меня есть ряд вопросов к сестре, и мне захотелось получить на них ответ. Кроме того, мне хотелось поделиться с ней кое-какими открытиями. И обсудить предсказания древней Айрис – некоторые из них сбылись, но кое в чем она определенно промахнулась.

И мы вернулись к этой теме, пользуясь тем, что мы брат с сестрой и поэтому можем разговаривать дольше и открывать друг другу больше, чем это обычно принято. В этот раз мы сосредоточились. Разговор был серьезный.

Хотя обстановка, прямо скажем, не располагала. Мы были в семейном отпуске на Лансароте. Мы как раз смыли с себя хлорку и высушили волосы, чтобы отправиться на ужин. На Канарских островах царит восхитительная жара, от которой в воздухе висит марево, и в сочетании с освежающим бризом она способна любого британца, даже самого сварливого, сделать расслабленным и удовлетворенным.

Наши родственники любовались океаном с верхнего этажа. Я, известный скептик, и моя сестра, «верующая», сидели на цокольном этаже, попивали аперитив и беседовали об экстрасенсах.

Хотя на самом деле наш разговор был гораздо глубже. Мы довольно долго разговаривали без помех.

Тарен рассказала мне о десяти экстрасенсах, чьими услугами она пользовалась лично и порой неоднократно. По ее словам, это весьма разношерстная компания. Все они выполняли для Тарен одну важную функцию.

То, что вы прочитаете дальше, мне было трудно писать, и весь этот отрезок был проверен моей сестрой на предмет точности и соблюдения неприкосновенности частной жизни нашей семьи.

В последующих абзацах изложено то, что эти десять экстрасенсов говорили моей сестре в течение относительно короткого периода времени. Как вы увидите, в их речах все время всплывала одна и та же тема.

– Если появится дух, ты хочешь, чтобы я его впустил? – спросил у Тарен один из них, и она неуверенно кивнула.

– Какой-то мужчина уже ждет тебя.

– Он стоит прямо за тобой, рядом с кофейным столиком. Но он не показывается.

Следя за рассказом Тарен, я делаю большой глоток вина. Над Лансароте зашло солнце. Я чувствую себя не то чтобы напуганным, скорее оживленным. И совершенно поглощенным происходящим. Наверное, потому, что разговор становится очень болезненным и личным.

– Он не хочет показываться, потому что знает, что ты будешь переживать. Он не хочет тебя напугать.

Тарен смотрит на меня.

– Он ведь всегда так и говорил, правда? – спрашивает она. Я соглашаюсь, что так оно и есть. Именно так он бы и сказал.

– Помню, что я страшно занервничала. Я знаю, это глупо, но где-то в глубине души я чувствовала себя такой счастливой, – признается Тарен. От вина у меня кружится голова. Я делаю еще глоток. – Но как он мог оказаться там? Я постоянно задавала себе этот вопрос. Как он мог оказаться там? Он ведь умер.

«Он» – это наш отец.

Папа внезапно умер в 2015 году, при ужасных обстоятельствах, с которыми мы каждый по-своему до сих пор пытаемся примириться. Понять. Пережить.

– Помню, я ему поверила, – продолжает Тарен. – Наверное потому, что хотела поверить. Я переживала сразу несколько чувств. И, наверное, испытывала облегчение.

А потом он заговорил, стоя на том же месте позади кофейного столика.

– Он все время просит прощения, – передал мне экстрасенс. – Просто повторяет: прости меня, прости меня, прости меня. Я не хотел.

Вот оно опять, это триггерное слово. Прости. То самое слово, которое приписывала моему отцу Мелани Обейд с завораживающими голубыми глазами. Снова и снова.

– Прости меня, прости меня, прости меня. Я не хотел, – сказал экстрасенс моей сестре от имени нашего отца.