Битва за Скандию - [4]

Это повергло Холта в недоумение. Внезапно он ощутил ноющее чувство незавершенности того, что произошло нынешним утром. Он пытался не замечать этого чувства, но выкинуть его из головы было невозможно. И на этот раз Хорас, казалось, подчинил его своей почти непреодолимой потребности задавать вопросы, пришедшие в его голову. Холт выждал минуту, а может быть, и две, но вокруг них не было слышно никаких звуков, кроме позвякивания уздечек и скрипа кожи на их седлах. В конце концов бывший рейнджер оказался не в силах дальше выносить сложившееся положение.

– Что?

Его вопрос, казалось, прозвучал как выстрел, на это он не рассчитывал. Удивившись, гнедая лошадь Хораса отпрянула в испуге и переступила ногами, сделав несколько шагов в сторону.

Хорас огорченно посмотрел на своего учителя, успокаивая при этом лошадь.

– Что? – спросил он Холта, на что его спутник ответил неодобрительным жестом.

– Именно это я и хочу знать, – произнес он раздраженно. – Что?

Хорас изучал учителя взглядом. Этот взгляд практически не отличался от взглядов, которыми вы рассматриваете кого-то, кто, как вам кажется, лишился рассудка. Он почти никак не успокаивал злость, быстро нарастающую в Холте.

– Что? – спросил Хорас, но теперь его голос звучал явно озадаченно.

– Да прекрати же наконец передразнивать меня! – раздраженно выкрикнул Холт. – Прекрати повторять то, что я сказал! Я спросил тебя «что?», поэтому не задавай мне того же вопроса «что?», ты понял?

Секунду или две Хорас обдумывал этот вопрос, а затем в обычной для него взвешенной манере ответил:

– Нет.

Холт глубоко вдохнул, его брови приняли отчетливую форму буквы V, и глаза гневно засверкали. Но прежде чем он смог заговорить, Хорас жестом остановил его.

– Что означает это «что?», о чем ты хочешь знать? – спросил Хорас, размышляя над тем, как сформулировать свой вопрос в наиболее ясной форме, после чего добавил: – Или, если перефразировать свой вопрос, то я хочу услышать, почему ты спрашиваешь меня «что?».

Прилагая громадные усилия к тому, чтобы не выказать своего раздражения, Холт очень четко и сдержанно произнес:

– Ты ведь собирался задать мне вопрос.

Хорас нахмурился:

– Я собирался?

Холт утвердительно кивнул:

– Да, ты собирался. Я даже видел, как ты, собираясь открыть рот, сделал глубокий вдох.

– Понятно, – протянул Хорас. – И что это был за вопрос?

Секунду или две Холт оставался безмолвным. После этого он открыл рот, снова закрыл его и наконец обрел силы для разговора.

– Это как раз то, о чем я спрашивал тебя, – ответил он. – Когда я сказал «что?», я спрашивал тебя о том, что ты намеревался спросить у меня.

– Да я вовсе и не собирался задать тебе вопрос «что?», – улыбнулся Хорас.

Холт не сводил с молодого человека подозрительного взгляда. Ему пришло в голову, что Хорас замышляет что-то против него и тайно насмехается над ним. А раз так, то Холт мог бы сказать этому мальчишке, что такое поведение не послужит его продвижению по карьерной лестнице. Рейнджеры были не из тех, кто добродушно воспринимал насмешки над собой. Внимательно изучив открытое, лицо Хораса, Холт решил, что его подозрения необоснованны.

– Предположим, если я снова употреблю это слово, ты намерен задать мне тот же вопрос? – спросил он.

Хорас снова глубоко вдохнул и, недолго поколебавшись, ответил:

– А ты знаешь, я и позабыл, о чем мы говорили.

– Не беда, – пробормотал Холт и легким толчком пустил Абеларда в галоп, намереваясь оказаться впереди своего спутника.

Рейнджер продолжал злобно бормотать что-то себе под нос, но Хорас сумел уловить несколько фраз, в том числе «пустоголовые новички, которые через мгновение забывают то, о чем только что говорили». Из услышанного он понял, что Холт был вовсе не в восторге от путаного разговора, только что произошедшего между ними. Лицо молодого человека снова стало хмурым – он пытался мысленно вернуться к началу разговора, к тому моменту, когда собирался задать этот злополучный вопрос. Он чувствовал, что ему требуется помощь Холта, чтобы вспомнить, как все было, а Холт всегда вздыхал и закатывал глаза, стоило Хорасу спросить его о чем-либо.

Иногда, подумал Хорас, этот рейнджер становится несносным. И, как это часто бывало, момент, когда он оставил попытки во всех подробностях припомнить мысль, породившую злополучный вопрос, она внезапно снова возникла у него в голове.

На этот раз до того, как он мог снова забыть или отвлечься чем-то от нее, Хорас, не задумываясь, обратился к Холту:

– И много здесь проходов?

Рейнджер повернулся в седле и посмотрел назад, на своего спутника:

– Что?

Хорас, действуя на этот раз более разумно, предпочел игнорировать тот факт, что они снова приближались в разговоре к опасному рубежу. Он лишь жестом указал на горы и хмурым взглядом посмотрел поверх их вершин:

– Проходы через горы. Много ли проходов, ведущих через горы в Скандию?

Холт тут же пришпорил Абеларда, а когда его конь оказался рядом с конем Хораса, перевел его на шаг.

– Три или четыре, – ответил он.

– И что, скандианцы не охраняют их? – спросил Хорас. Ему казалось, что если следовать логике, то они должны их охранять.

– Разумеется, они их охраняют, – усмехнулся Холт. – Эти горы образуют как бы основную линию обороны.