Битва за Рунет: Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас - [2]

Мы поговорили с десятками людей, принимавших непосредственное участие в описанных событиях, изучили сотни документов. В стране, где секретность является традицией, крайне непросто докопаться до истины и вызвать людей на откровенный разговор. Своеобразный «тихий занавес» стал куда более материален после 2011 года, когда Владимир Путин решил вернуться в президентское кресло. Последовавшие за этим протесты и попытки ограничить свободу информации в Сети, цензура и акции силового устрашения лишь обострили конфликт.

С тех пор Кремль последовательно наращивает давление на интернет. Весной 2016 года Путин одобрил так называемый «пакет Яровой», который, кроме прочего, требует от сотовых операторов и провайдеров полгода хранить всю информацию, которую мы передаем друг другу по интернету, – просто на тот случай, если спецслужбы захотят порыться в наших разговорах и узнать, что, например, мы делали прошлым летом. Кремль не смутил тот факт, что в стране нет ни мощностей для хранения такого огромного массива информации, ни технологий, чтобы их обрабатывать. За расширение возможностей СОРМ снова должен заплатить интернет-бизнес, а в конечном итоге – пользователи, которым придется столкнуться с повышением цен на интернет-услуги. Возмущение бизнеса, так же как протесты общественности, не вызвали никакой реакции власти.

Первая часть книги описывает 20 лет, которые прошли с момента распада СССР до начала протестов 2011–2012 годов. Вторая показывает, что произошло с момента возвращения Путина в Кремль до событий на Украине.

Мы выступаем здесь не только как журналисты, но и как непосредственные участники событий.

Часть I

Глава 1 Тюрьма для информации

В январе 1950 года 32-летний Абрам Трахтман, майор Министерства государственной безопасности – спецслужбы позже реорганизованной в КГБ, – столкнулся с неприятностью, которая вполне могла поставить крест на его карьере.

Целыми днями он просиживал в своем кабинете в трехэтажном здании красного кирпича на северо-востоке Москвы.

Это здание построили в 1884 году, и первоначально в нем находилась православная духовная семинария. Но в начале 1920-х, после Октябрьской революции и провозглашения атеизма как единственно верной общественной идеологии, церковные учебные заведения были закрыты, а здания, им принадлежавшие, переоборудовали под нужды государства. Семинария превратилась в тюрьму для несовершеннолетних и оставалось ею вплоть до 1940-х.

Тогда это была еще не Москва, а обычная деревенская окраина. Деревня называлась Марфино, и добраться до нее можно было только на 37-м автобусе, курсировавшем по булыжной мостовой пару раз в час. Но в 1947 году, неожиданно для местных жителей, вокруг здания выросли стены, за которыми расположился секретный исследовательский институт – «Объект номер 8». Позднее он стал известен как «Марфинская шарашка». Шарашками назывались советские спецтюрьмы, в которых содержали ученых и инженеров, работавших там над спецпроектами для армии или спецслужб. Выйти из шарашки по собственному желанию было нельзя, но, по сравнению с другими лагерями ГУЛАГа, условия здесь были вполне сносные. В Марфино собрали инженеров, математиков и лингвистов. Их спецпроектом была разработка шифрованной телефонной связи лично для Иосифа Сталина.

Со времен семинарии к зданию примыкала пятиэтажная полукруглая башня с большими окнами, бывшая церковь. Теперь здесь находилась акустическая лаборатория – все ее стены были увешаны телефонным и радиооборудованием.

В тот день Трахтману, несмотря на нетерпение, с которым его ждали подчиненные, очень не хотелось сюда заходить.

С тонкими чертами лица, кудрявыми волосами и в больших круглых очках, делавших его похожим на сову, Трахтман был начальником марфинской акустической лаборатории. А еще он был майором госбезопасности, поэтому ходил на работу в зеленой форме с золотыми погонами, фуражке с синей тульей (синий был цветом спецслужб еще с царских времен) и значком Сталинской премии на груди. Дипломированный инженер, к январю 1950 года он умудрился совершить головокружительную карьеру. Выходец из еврейской семьи, родившийся в небольшом украинском городке в черте оседлости на Полтавщине, он пережил погромы, сумел перебраться в столицу, поступил в Московский электротехнический институт связи и, окончив его перед самым началом войны, устроился в Центральный научно-исследовательский институт связи. Там на молодого специалиста обратил внимание сам Александр Минц, видный советский радиофизик и инженер, пользующийся особым авторитетом у властей. Трахтман присоединился к команде Минца и в годы войны даже удостоился двух Сталинских премий{2}.

На стартовавший в 1947 году Марфинский проект изначально планировалось поставить Минца, но он заартачился{3}. Возглавить акустическую лабораторию предложили Трахтману, и тот не колебался ни секунды: советскую власть он любил и значок Сталинской премии носил не снимая, да и перспектива получить в собственное распоряжение лабораторию была очень заманчивой. Почти два года все шло отлично, и вдруг карьера Трахтмана в спецслужбах оказалась под угрозой.