Битва за Лукоморье. Книга I - [3]

– Упырь, что ли? – словно не веря своим глазам, пробормотал старший. – Они ж Отца-Солнца боятся!

Упырь поправил перчатки и почти добродушно произнес:

– Вот что, русичи. Мне с вами делить нечего. Ступайте своей дорогой, а я своей поеду… только должок заберу.

– Обойдешься, нечисть, – резко бросил Твердята. – И сам с этой поляны не уйдешь!

Ратники сомкнули щиты, а красноглазый едва заметно усмехнулся и потащил из скрытых под плащом ножен длинный меч. Крутанул им, разминая запястье, и спокойно пошел по кругу, обходя противников. Час от часу не легче!

Пугающие рассказы о еретниках, непревзойденных упырях-мечниках, передавались из уст в уста много веков; ими стращали не только детей, но и молодых дружинников. С таким противником никакому знахарю не совладать, а вот воинам порой удавалось. Тут, главное, хотя бы раз зацепить, ведь булат нечисть ох как не любит! А были у княжьих витязей еще и броня, и щиты, и стать – по сравнению с рослыми воинами красноглазый выглядел хлипким.

Стояли ратники плечом к плечу, поэтому, когда упырь начал движение, стали поворачиваться за ним ладно, как единое целое, не упуская врага из виду. Того, впрочем, это ничуть не смутило.

– Откуда вы, витязи? – продолжая движение, лениво спросил упырь.

Левой рукой он тронул застежку у шеи, и длинный плащ скользнул на землю. На еретнике не оказалось никакой брони. Только плотный и приталенный длинный черный кафтан, покроем напоминавший халаты южан – с короткими рукавами и длинными, складчатыми полами, что никак не стесняли движения и в ногах не путались. Спереди кафтан украшали кожаные накладки с тускло-золотой вязью, а на груди он был застегнут встык золотыми крючками и дополнительно стянут тремя рядами ремешков. Высокий кроваво-красного цвета воротник выглядывал из-под плотного тканевого оплечья и наполовину скрывал неестественно длинную шею упыря. На широком алом поясе помимо ножен висело странное оружие, которое красноглазый, сняв, взял в левую руку.

Оружие оказалось короткой дубинкой – железной, чуть длиннее локтя[2] и украшенной искусными узорчатыми рельефами. Небольшой, но явно очень тяжелый набалдашник изображал скалящийся клыкастый череп.

– Небось с заставы какой? – продолжал допытываться еретник. – Или из города?

– Нам с нечистью разговоры вести не след, – задорно выкрикнул стоявший справа от старшего Малобуд. – Проваливай в Чернояр, к своему хозяину, погань!

– У меня два хозяина, – уточнил упырь, будто сообщая нечто очень важное. – И оба не любят, когда их волю не исполняют.

Обнажив в ухмылке клыки, красноглазый на краткий миг прервал свое движение и указал дубинкой на Малобуда.

– Ваше счастье, что я не голоден. Подарю вам смерть быструю… а вот тела, пожалуй, сохраню. Пусть вы и не богатыри, отваги вам не занимать. Глядишь, укодлаки из вас недурные вый-дут. Обучим.

– Щиты выше! – Твердята, как и положено, стоявший посередине, и впрямь не собирался вести долгих разговоров с нечистью. Колдуна Кривослава первым достал именно он, может, и сейчас сдюжит?

Упырь, похоже, тоже решил, что сказал достаточно. Сделав резкое движение вправо-влево и заставив молодых ратников дернуться, он стремительно пошел вперед, держа темный меч перед собой. Пошел широко, будто перекатами, ловко расставляя ноги в высоких сапогах из мягкой кожи, качаясь из стороны в сторону, принуждая воинов гадать, куда же он шагнет в следующий миг.

Когда он приблизился достаточно, витязи разом двинулись навстречу, и Твердята сразу попробовал проткнуть нежить булатным мечом, ударив снизу вверх из-за щита. Старший из ратников понимал, что они наткнулись на страшного противника, но… не понимал, насколько страшного.

Вежину почудилось, будто время потекло густым медом – медленно, позволяя хорошо рассмотреть каждое движение сражающихся.

Вот, отражая удар, красноглазый машет дубинкой, отводя булатный клинок. Бил бы простой человек, рука витязя и не дрогнула бы, но… бил еретник – и сыпанувший искрами меч старшего уводит влево. Туда же, пусть и ненамного, тянет щит, в правую грань которого уперлось предплечье Твердяты. В стене щитов возникает прорезь, и упырь даром времени не теряет. Его меч совершает змеиный бросок и тут же отлетает назад – острие сумело найти уязвимое место и, царапнув кольчужную бармицу, ударило Малобуда под скулу, пробив голову почти насквозь. Бездыханный ратник падает наземь.

Усмехаясь, упырь ловко отскакивает и, пританцовывая, смахивает с клинка капли горячей крови. Он играет с противниками, забавляется, как кот – с еще живой, но уже обреченной мышью.

– Ах ты тварюга! – рычит Ждан, кидаясь вперед, не слыша отчаянного крика старшего: «Стой!..»

Поздно. Еретник легко уворачивается от широкого молодецкого замаха, дожидается, пока клинок пройдет мимо, и бьет парня дубинкой по шлему. Оглушенный витязь кулем валится в траву, а красноглазый вступает в бой с Твердятой. Ну, Белобог, помоги!..

Чуда не происходит. Двумя ударами разделавшись со старшим, упырь склоняется над оглушенным Жданом. Резким движением перерезает последнему из троих витязей горло, не спеша вытирает лезвие меча о кафтан убитого и выпрямляется. В сторону знахаря он не смотрит, да и откуда ему знать про Вежина? Было трое ратников, теперь они мертвы, остается забрать этот самый должок и отправиться восвояси.