Битва за Ленинград - [21]
Задачу перед артиллерией командующий фронтом ставил четкую и конкретную: уничтожение танков противника, которые взламывали оборону советских войск, входя, как раскаленный нож в масло, как кайло в глину. В те дни Говоров разрывался на два фронта в прямом смысле этого слова. Тимошенко, остававшийся командующим Западным направлением, требовал от Говорова наладить работу артиллерии и на Западном фронте: «Ваша задача, не забывая о своих обязанностях начальника артиллерии Резервного фронта, помочь организовать взаимодействие стрелковых и артиллерийских частей и на Западном фронте. Понимаю, что мотаться туда-сюда непросто, но людей катастрофически не хватает. Действуйте от моего имени. Тех, кто не способен воевать по-настоящему, — отстраняйте, заменяйте решительными, толковыми командирами»[51]. И Говоров налаживал, ездил без конца в дивизии, полки и даже батальоны, учил, объяснял, показывал. Делал то дело, которому учился всю жизнь, для которого был рожден, которое сделал своей профессией: Родину защищал. Его «Эмка» без остановки моталась по пыльным смоленским дорогам, навстречу шли толпы беженцев, раненые солдаты, бабы с детьми, старики, обозы, телеги…
«…Внезапно машина остановилась. Водитель, испуганно крикнув: „Воздух!“ — выскочил из машины.
Случилось это километрах в двадцати от Смоленска, — вспоминал адъютант Говорова Александр Васильевич Романов. — Говоров сидит на месте. А что мне делать? Видимо, поняв мое состояние, Леонид Александрович обернулся ко мне, покусывая губы, недовольно произнес: „Трусоват наш водитель. Самолет на большой высоте летел. Для него наша эмка просто букашка. Есть цели и поприметнее. Тогда он спикирует, бомбу сбросит, из пулемета одну-две очереди даст. Лев Толстой, когда в армии служил, в разных перепалках побывал. И в чем убедился? На войне надо бояться только того, чего надо бояться. А о смерти думать — себя убивать. Зови водителя, у него, пожалуй, душа из пяток вернулась на положенное ей место“.
Когда тот сел в машину, я подумал: „Ну, сейчас Леонид Александрович пропесочит его“. Но Говоров только сухо сказал: „Младший сержант, послушай: трусость, что ржавчина, человека в ничтожество, в безмозглое существо превращает“»[52].
Первого августа группа войск Западного фронта прорвала кольцо окружения в районе Смоленска. А Ставка уже готовила первую с начала войны наступательную операцию, осуществлять которую должны были войска Резервного фронта. Новый рубеж для Говорова — Ельня.
После того как 19 июля 10-я танковая дивизия вермахта заняла Ельню, образовался выступ от села Ушакова на севере до деревни Большая Липня на юге. Восточная оконечность выступа подходила вплотную к селу Вараксину, не доходя несколько километров до реки Угра. Выступ глубоко вдавался в советскую оборону и был отличным плацдармом для дальнейшего наступления на Москву. Части 24-й армии еще в июле — начале августа несколько раз пытались «срезать» неудобный выступ, но немцы заняли глубокую оборону, и все попытки по ликвидации плацдарма оказались безуспешными. С 21 августа стороны перешли к позиционной войне.
15 августа командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок записал в свой дневник: «Трудно дать окончательный ответ на вопрос, что лучше: удерживать выступ или оставить его. Если русские будут продолжать атаковать выступ, тогда удерживать его невыгодно. Если же они прекратят атаки, что вполне может быть, тогда выступ стоит сохранить, поскольку он не только станет опорным пунктом для наших дальнейших атак в восточном направлении, но и даст возможность обеспечить определенное прикрытие для смоленского железнодорожного узла и шоссейной дороги Смоленск — Москва»[53].
Замысел новой операции по ликвидации Ельнинского выступа принципиально не отличался от предыдущих попыток: предполагалось одновременными ударами частей 24-й армии с севера и юга прорвать немецкую оборону и окружить ХХ армейский корпус противника. При этом для рассечения немецких частей и сковывания немецких резервов были нанесены удары с востока силами 19-й и 309-й стрелковых дивизий. Разгром Ельнинской группировки предусматривалось закончить к 3 сентября.
Значительная роль в Ельнинской операции отводилась артиллерии, но перевес проявился не сразу. После изучения разведданных, местности, обстановки на линии фронта Говоров доложил Жукову, что 24-я армия не обладает достаточными силами, чтобы ликвидировать выступ. Армию нужно не только пополнить артиллерийскими соединениями и материально-техническими средствами, но и отработать систему взаимодействия всех частей армейского механизма. Жуков приказал начать детальную подготовку. «В эти дни Говоров, казалось, не чувствовал усталости, поражая окружающих редкой работоспособностью, а дел была уйма: переброска артиллерийских частей в 24-ю армию, забота о подвозе боеприпасов, рекогносцировки, выбор позиций, организация артиллерийской разведки и, главное, — постоянная помощь командирам и штабам на местах. Он делал все, чтобы в предстоящей для него первой наступательной операции артиллеристы, что называется, не ударили лицом в грязь. Говоров дотошно рассматривал карты — все новое, что раскрыто в огневой системе противника, штабные документы, проверял оборудование огневых позиций, знания артиллеристов…»
