Битва за Фолкленды - [5]
Одно нам, по крайней мере, известно точно — имя того, кто первым ступил на землю Фолклендских островов. В 1690 г. капитан Джон Стронг направлялся в Чили, когда его корабль (HMS «Уэлфэр») стало сносить на восток от мыса Горн силой разыгравшегося на море яростного шторма. Так Стронг оказался вблизи северной оконечности островов, каковые тотчас же опознал как виденные ранее капитаном Ричардом Хокинзом. «Здесь много хороших бухт, — писал Стронг. — Мы в достатке обнаружили пресную воду и убили множество гусей и ланей. Что же касательно дерева, так его тут нет вовсе». Стронг сделал всего лишь набросок карты с узким проливом между двумя основными островами и нарек их в честь тогдашнего первого лорда Адмиралтейства[6] Фолкленда, после чего поднял паруса и продолжил плавание.
За Стронгом вскоре пришли другие — много кораблей бороздило моря в период активного торгового соперничества между Испанией, Британией и Францией в восемнадцатом столетии. Условия Утрехтского мирного договора 1713 г. формально подтвердили права Испании на главенство над давно завоеванной территорией в Америке, включавшей и Фолклендские острова, однако соглашение не укоротило жадных притязаний англичан и французов[7]. Алчные взоры обратились к островам, которые, по гиперболе лорда Ансона, «даже и во времена мира будут иметь огромное значение для этой страны, а в военную пору сделают нас хозяевами морей». Причина восторженного энтузиазма Ансона заключается в способности островов послужить местом привалов и приведения в порядок британских кораблей, огибавших мыс Горн. Нельзя с точностью утверждать, имел ли он в виду в полном смысле подготовленную военно-морскую базу. Однако, несмотря на отзыв Ансона, сколь либо заметных военных действий не последовало. Но концепция Фолклендских островов как морского ключа к различным Эльдорадо[8] уже утвердилась в политическом сознании современников.
Первым, кто решил воплотить в жизнь план захвата и заселения Фолклендских островов, стал французский дворянин Антуан де Бугенвиль, мечтавший о мести Британии за потерю Квебека[9]. Отправившись в путь из Сен-Мало 5 апреля 1764 г., он официально предъявил претензии на острова от имени короля Людовика XV[10]. Вместе с фактом былой принадлежности данного ареала к испанскому доминиону, описываемый захват островов прочно укоренился как аргумент в основании всех претензий Аргентины на Фолкленды. Французы высадились к северу от места расположения сегодняшнего Порт-Стэнли на Восточном Фолкленде. Вот что писал де Бугенвиль: «Местность безжизненная, ввиду отсутствия населения… везде и всюду странное, навевающее меланхолию единообразие». Тем не менее мореплаватель с сопровождавшими его колонистами построили небольшой форт и устроили поселение, получившее название Порт-Луи. В следующем году прибыло снабжение. Невзирая на унылые пейзажи, люди начали обживать территорию, и колония пустила прочные корни. Каким бы отделенным и незначительным ни казалось это событие на взгляд британцев, нельзя, не разобравшись в вопросе как следует, понять причины такого острого отношения к островам нынешней Аргентины.
Почти в то же самое время британцы — возможно, обеспокоенные экспедицией де Бугенвиля, — задумали некое очень похожее предприятие. Словом, Адмиралтейство поручило коммодору[11] Джону Байрону, носившему прозвище «Собачья погода», изучить местоположение островов и поставить под подчинение британской короне. Он прибыл на Западный Фолкленд годом позже французов, высадившихся в 1765 г., и, ничего не зная об их присутствии по соседству, водрузил там «Юнион Джек»[12]. Байрон дал месту расположения своего десанта название Порт-Эгмонт, велел устроить там огород и сразу же затем поднял паруса.
Спустя еще год, в целях закрепления положения в месте высадки Байрона, туда же отправили кэптена[13] Джона Макбрайда. Он получил указание построить форт и выгнать прочь любых поселенцев, каковые окажутся на островах, и вообще каждого, кто осмелится оспаривать права Британии на данную территорию. Однако по прибытии к месту назначения британцы столкнулись нос к носу с французскими колонистами из Порт-Луи, насчитывавшими около 250 чел. Французы указали на факт первенства в создании ими колонии и попросили Макбрайда убраться оттуда.
Тогда-то Фолклендские острова и споткнулись о ступеньку глобальной мировой политики. Испанцы пришли в возмущение от столь откровенного нарушения условий Утрехтского мирного договора британцами и французами, отправившими экспедиции на территорию, им не принадлежавшую. Однако Франция в то время выступала союзником Испании[14], и стороны достигли соглашения, по которому французы уступали колонию Порт-Луи испанцам в обмен на достойную компенсацию де Бугенвилю. Передача осуществилась в ходе особой церемонии на Восточном Фолкленде в 1767 г., губернатором стал дон Фелипе Руис Пуэнте, подчинявшийся капитан-генералу Буэнос-Айреса. Новая колония подверглась переименованию в Пуэрто-Соледад. Едва ли французы переживали из-за необходимости покинуть столь отдаленный пункт, и, безусловно, испанцы не приходили в восторг от получения его в законную собственность. «Я пребываю в жалкой пустыне, терпя все лишения во имя любви к Господу Богу», — писал первый священник общины, отец Себастьян Вильянуэва. Британский флотский лейтенант
