Битва за Европу - [12]

— Может, споем надоело говорить о политике.

Послышалось шиканье:

— Давай только тихо, а то весь корабль разбудим. Завтра нашим людям предстоит работа.

Удар кулаком по столу и вино полетело камзол, покрывая его грязными пятнами:

— А что люди. Хуже псины. Нам ли о них заботиться.

И гнусное хихиканье с присвистом:

— Зато с них хорошо выдавливать монету. Особенно если они чувствуют и знают, что о них заботишься пусть больше на словах чем на деле.

Наконец послышалось заунывное пение;

Нет ничего вернее, чем монета,

Она без фальши искренне блестит!

Фактически дублон правитель света,

Его опора крепкий меч и щит!

В нем богов языческих сокрыта,

Как солнце лучезарный лик златой…

Хоть есть еще бандиты-паразиты,

Которые пустились в торг душой!

Монета это идол и архангел,

Он спаситель, погубитель всех.

Без золота булат наемный чахнет,

Без денег не придет в бою успех!

Но что ты хочешь человека сердца,

Охота вам бессмертие купить…

Чтобы открыть к блаженству жадно дверцу,

Чтобы плести столетья жизни нить!

Но может ли дублон добыть и это?

Способен золотой кружок мечтать?

Чтоб не пришел старик с косой с приветом,

И не поставил в морге в лоб печать!

Хоть за монету много надо счастья,

Чтоб вволю передаваться нам греху!

Но человек над страстью и не властен,

Ему девиц как проса петуху!

Он хочет получить до пуза много,

Пожать фазанов, ананасов пуд.

Хотя нельзя накушаться до гроба,

Пусть даже ты деньгами крайне крут!

А гроб он даже слишком много стоит,

Поскольку в нем есть место королям!

Ведь нарисует ангел в бланке нолик,

Удар по лбу и палкой по мозгам!

Языки у заговорщиков все сильнее заплетались, и после очередного бокала затяжной базар окончательно смолк.

Последние фразы оказались такими:

— Ты слышал, в Джек-Лондоне вспыхнул мятеж, который возглавили две, вернее три красивые бабы.

Священник с изумрудами захихикал и рыкнул:

— Когда их словят, солдатам будет большая утеха, их разорвут на части и разрежут кожу на ленточки!

Купец с рубинами хмыкнул и икнул:

— Я бы и сам не прочь принять участие в охоте.

Иезуит и католический священник, икая и с трудом сдерживая вырыгание, выдавил:

— Тут на побережье находиться шикарный бордель, завтра мы возьмем с собой на борт сучек.

— Не глупо, а почему бы не сейчас. У меня проявилось желание. Ей позовите мне проституток. Где ночные, глянцевые феи? — Вельможа-алкаш, роняя цепь, громко заекал и свалился с ног.

— Да пошлет Всевышний тебе добрый сон. — Произнес знатный священник, нюхнул из отрезвляющего флакона. Немного постоял, приходя в себя, после дрожащей рукой, перекрестил, а затем шаркающей походкой отправился себе в каюту.

Разговор, подслушанный разведчиком Олегом, таил в себе немало, вероятно очень ценной для кого-то секретной информации, но толку от него для самого юного лазутчика было немного. В конце концов, отравят или нет арфиского короля, невелика им разница. А война, наоборот, на пользу флибустьеру, больше добычи, меньше тобой заняты боевые суда противника. А что касается Старшего Брата то корсары, как правило, суеверные, но при этом не верующие и при случае готовы обобрать священника до нитки. Сам Олег никогда не молился, и с молоком матери впитал в себя, что все религии это обман, а богов нет. Или как говорят еще Бога, который есть Троица. А как это богов трое и одновременно один? Так не бывает! Если мама во что и верила, то при детях предпочитала, не распространятся, а Алиса считала, что-то какая-то сила на небесах и есть, пусть и не библейская. Восстание конечно интересно, но Олег был далек от думы, что его устроила обычно такая спокойная и добродушная сестра. Эта мысль казалась слишком дикой и невероятной — хотя за восемь лет многое могло измениться. Тем более на войне! Пирату, а Олег, несомненно пират, впрочем, это до фени.

— Богатые зажрались до предела! — Топанье босой ногой по дубу. — Бедные голодают вот поэтому и вспыхивают мятежи. Не мое это собственно дело. — Прошептал юноша-терминатор. — Надо подумать, что с этой занозой делать.

Его взгляд упал на недопитый бочонок. Черноволосый очень похожий на него мальчик подбежал к ней произнес.

— Дяди изрядно насвинячили. Никто не видит, попробую как я их «винчика». — Хлопец наклонился и глотнул сладкого пойла. Затем присосавшись, отпил еще, в голове у мальчишки зашумело и он, пошатываясь, отправился в камбуз.

— А что если проникнуть в пороховой склад и там взорвать бочки. В этом случае эта громадина сгорит и потонет. — Сообразил Олег. — Я так и сделаю.

Прихватив факел и на всякий случай замазав смолой, лицо и волосы хлопец отправился в глубины корабля, при этом положил в щелку свой классный элитарный меч, опасаясь, что тот его выдаст своим блеском. Решение спорное, но выбирать не приходится. Внутри посудины было душно и не совсем хорошо пахло. Конечно, матросы чистоплотностью не отличались, да и справляли нужду куда попало. Впрочем, Олег оказался пацаном-лазутчиком не из привередливых. На ходу его окликнули.

— Грива подай нам рому. — Пробурчал пьяный матрос.

Согнувшись, Олег подскочил к бочке, и неловко нащупав краник, отлил в кувшин. Краник заржавел и прокручивался крайне туго. Словно якорь зацепило за водоросли.