Битва за Дарданеллы - [9]

– Это почему же все-таки вы паству в церквах по лавкам рассаживаете, словно отступники римские? – возмущались время от времени русские.- С Господом надлежит общаться стоя или же на коленях поклоны бить! Так еще в Византии древней было!

– То, как Господу нравится, нам не ведомо! – оправдывались греческие. – К тому ж чего паству зазря на ногах держать, пусть и посидят малость, в ногах правды-то нет!

Поспорившей так промеж себя, ехали затем отцы церковные сообща на мулах в обитель Богоматери Па-леокастры, что на отвесной скале над морем вот уже пять веков стояла. Пили там вина монастырские, оливками закусывая, да распевали гимны церковные. Мимо монастыря в облаке парусов куда-то проплывали суда. Попы севастопольские в морском деле всегда сильны были. Прищурят глаз и со знанием дела изрекут:

– Энто «Назарет» куды-то поспешает. Хорошо идет, полным ветром! В кильватер же ему никак «Михаил» с «Диомидом» держат. Благослови их путь, Господи!

После провозглашения себя французским императором Наполеон занял Анкону, Отранто и Бриндизи и, настроив крепостей по всему восточному побережью Адриатики, начал угрожать Ионической республике. Моцениго пригласил к себе командора Сорокина и полковника Назимова.

– Положение тревожное! Надо укрепляться, где только возможно!

С общего согласия Назимов занялся приведением в порядок крепостей и береговых батарей, Сорокин принялся строить канонерские лодки. Вскоре последние были готовы. Каждая канонерка на шестнадцать гребцов, а впереди пушка. Неказистые с виду, они получились весьма мореходными. И если борта были не слишком высоки, то все же, по мнению историка, «гребцы были защищены, если не от пуль, то от нескромных взглядов неприятеля». Команды канонерок составлялись интернационально: россияне и греки, православные албанцы и огреченные итальянцы. Все они дружно присягали Андреевскому флагу и клялись храбро умереть под его сенью, если потребуется.

Корфу с каждым днем все больше и больше становился настоящим русским островом, словно случайно закинутым в этакую даль от всей остальной материковой России. Сегодня историки почему-то забыли, что в то время все население Корфу и остальных Ионических островов приняло русское подданство, а потому пользовалось всеми правами российских жителей.

***

Прибывший на Корфу отряд кораблей командора Грейга ждали уже давно. Моряки черноморские, уже ветераны здешних вод, балтийских своих сотоварищей, в делах средиземноморских еще сущих новичков, встречали радостно:

– С каких губерний, братцы, будете? – спрашивали, обнимаясь.

– Мы вологодские да архангельские! – отвечали балтийцы.

– А воронежских да рязанских неужель нету среди вас?

– Воронежские да рязанские, поди, все во флоте Севастопольском, мы ж из городу Кронштадту приехали!

– А все одно земляки! – вновь обнимались да целовались воронежские с вологодскими, а рязанские с архангельскими.

Командор Сорокин принял командора Грейга со всем хлебосольством. Хозяйка с дочкой стол заставили, локтя не положить!

– Давай, Алексей Самуилыч, по первой за твое прибытие успешное! – поднял рюмку хозяин. – С меня угощения, а с тебя новости петербургские!

– Дай бог, не последняя! – отозвался Грейг. – А главная новость сегодня одна – воевать с французами снова будем, для того сюда и присланы!

– На большую свару сил маловато будет, – покачал головой многоопытный Сорокин. – Француз нынче силен! Вон в Тулоне у Вильнева адмирала флот стоит линейный, да и гишпанский в Кадисе не меньше. У нас же с тобой – раз, два и обчелся!

– О Вильневе с испанцами пусть у англичан голова болит! – придвинул к себе жареных перепелов Грейг. – Мы когда в Портсмут заходили, они говорили, что серьезно драться собираются, да и по пути, пока плыли, вдоль всех берегов дозоры английские виде-ли, французов стерегут. К тому же и в Кронштадте поговаривают, что сюда еще будет послан отряд командора Игнатьева.

– Что-то уж больно много у нас на Корфу командоров собирается, – хмыкнул Сорокин, апельсин от кожуры очищая. – Хоть бы адмирала какого дали!

– Адмирал тоже будет, – подвинул Грейг тарелку с салатами. – Его эскадра должна выйти следом за Игнатьевым. – А кого посылают?

– Сенявина! – сказал Грейг, принимаясь за помидоры с брынзой.

– Что ж, выбор не плох,- кивнул Сорокин, разлив еще по одной.- Сенявина я хорошо еще по прошлой кампании здешней помню. Кораблем он командовал лихо, да и в Севастополе мы с ним накоротке когда-то были. Ну, а как там Фёдор Фёдорович поживает?

– Ушаков сейчас при гребном флоте в Выборге заведует. Выборг – дыра, галеры – старье, а потому адмирал с Чичаговым ныне в контрах. Ходят слухи, будто он уже и на пенсион засобирался.

– Жалко, ежели уйдет! – вздохнул с сожалением Сорокин. – Таких, как он, теперь, почитай, и не осталось!

– Давай, что ли, за наши успехи на водах Мидетеранских! – поднял рюмку Сорокин.

– За успехи – это всегда можно! – заулыбался Грейг. – Ну, будем!

Но отхлебнул, по своему обыкновению, совсем немного, не в пример Сорокину.

Несмотря на то, что морской министр старшинство среди двух капитан-командоров так и не определил, то ли по забывчивости, то ли из каких-то иных соображений, те сами разобрались во власти. Решили так: на Корфу главным остается Сорокин, Грейгу же возглавлять крейсерские походы.