Битва с богами - [4]

Но и этого хватило, чтобы предназначенная мне пуля ушла вверх, чиркнула по потолку и срикошетила от стены.

А я камнем, выпущенным из пращи, уже ринулся вперед. И кинолента событий понеслась с нарастающей скоростью.

Два метра. Это один прыжок. А ствол снова наведен на меня. Есть лишь секунда. Сложенные наконечником копья пальцы летят вперед.

Неприятный хруст — это перемалывается горло противника.

Удар силен. Бандит летит на кухню, сносит там кухонный столик. И растягивается у батареи в неестественной позе.

Я по инерции тоже пролетаю туда. Удерживаюсь на ногах, схватившись за дребезжащий холодильник «Атлант».

Любоваться, как усатый подергивается на обломках стола, а из его горла вырывается отвратительное бульканье, у меня нет времени. Этот мне больше не соперник, но сзади еще один.

Нельзя забывать о тех, кто за спиной. Это одна из основ выживания. Нельзя увлекаться. Нельзя почивать на лаврах.

Я оборачиваюсь и вижу в коридорчике быка. Он поднялся, покачивается, но готов к схватке. И он не собирается вступать со мной в рукопашный бой.

В его руке пистолет — кажется, «вальтер Р1».

Я падаю на колено и кладу ладонь на выпавший из рук усатого пистолет с глушителем.

Даже не подняв оружие, из нижнего положения, нажимаю на спусковой крючок.

Пуля впивается в ступню противника, и он тоже припадает на колено.

Но опять направляет ствол на меня.

Подхватываю пистолет. Еще раз жму на спусковой крючок.

Хлоп — и у быка появилась новая дырка промеж глаз.

Семимиллиметровая пуля — она мелкая, но крепкая и острая. И нет человеческого черепа, который она не возьмет.

Я перевел дыхание и обессиленно уселся на пол, прислонившись к стене с грязными желтыми обоями.

Несколько глубоких вдохов и выдохов. Унять головокружение, чуток приглушить рвущееся из груди сердце.

Хорош! Хватит рассиживаться!

Встаю, все еще сжимая пистолет. Усатый еще подергивается — но не жилец. Еще когда костяшки моих пальцев вошли в соприкосновение с его шеей, я знал, что он уже труп.

Я прислушиваюсь.

Из большой комнаты доносится какое-то постанывание и сопение. Там еще кто-то есть. Но я почему-то на сто процентов уверен, что он не представляет опасности.

Хотя береженого бог бережет.

Я пробираюсь по стеночке. Из небольшой квадратной прихожей идут две двери в комнаты. Дверь в спальню выбита тушей быка. За ней никого.

В столовую дверь закрыта. Отступаю, едва не спотыкаюсь о тело бугая. Подаюсь вперед и бью ногой — дверь распахивается.

Держа ствол перед собой, врываюсь внутрь. Пригибаюсь и ухожу влево, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок.

Как я и ожидал, старания мои оказались тщетны. В двадцатиметровой комнате, обставленной в традиционном советском стиле — стенка из ДСП, диван и несколько стульев — никакой опасности нет.

Зато там есть Архимед. Вот он, в углу, рядом с опрокинутым на пол ящиком древнего телевизора «Сони-тринитрон». Привязан к стулу тонкими нейлоновыми веревками — порвать их невозможно, а при неловком движении они больно впиваются в кожу.

Мой друг живой!.. Но уже не жилец.

Рот его заклеен скотчем. На лице — кровавая полоса. Мочка уха отсечена.

Но это полбеды.

Живот — сплошное красное пятно. На полу нож с длинным выкидным лезвием. Никаких сомнений — мой приход прервал кровавую расправу.

Архимед дернулся. Приоткрыл глаза. Уставился на меня.

Я, насколько мог аккуратно, отклеил от его губ скотч.

— Ты… Чак. Ты… Я знал… Поздно…

— Ничего не поздно. Сейчас «Скорая» приедет. Подлатаем тебя, — попытался я его успокоить.

— Не… не выйдет…

— Выйдет.

— Я… ухожу… Возьми записи. Они не — должны…

— Какие записи.

— Тая… Записи… Дом… Тая…

На его глаза навернулись слезы.

— Больно… Они хотели… Я сам… На нож…

— Кто эти уроды?

— Зверь… Он зверь… Ангел Заката… Он главный… Найди… Убей…

Архимед вновь дернулся. По его телу прокатилась судорога. И он обмяк.

Все!

Я научился чувствовать этот момент — сколько раз при мне освобожденная от оков тела душа улетала в неведомые выси. Будто слабый ветер прошуршал.

— Эх, Пашка, как же ты так…

Я находился в квартире с тремя трупами.

И мне оставалось только осмотреть тела и квартиру в надежде найти тут что-то интересное. Устранить следы своего пребывания. И слинять.

И сделать это как можно быстрее. 

Глава 4. Кровь и ложь

— Да смоет кровь лживый папский престол! — С этим громогласным кличем ворвался в католический храм Святой Марии на Луганской улице в Москве опрятно одетый мужчина. В стильном длинном плаще он напоминал бизнесмена средней руки, однако отстреливал прихожан, собравшихся на утреннюю мессу, методично и равнодушно, как Терминатор.

Сыпались отстрелянные гильзы. Щелкал затвор восьмизарядного помпового дробовика «ремингтон 870».

Люди падали на пол, прячась под скамьями, по углам храма, выбегали на улицу. Кто-то попытался остановить убийцу, но безуспешно.

Он продолжал уничтожать жертв. Когда кончились патроны к помповику, достал старый «ТТ» и опустошил магазин.

Выстрелы услышал проезжавший мимо наряд вневедомственной охраны.

Сотрудники полиции ворвались в храм.

Убийца только отщелкнул магазин «ТТ» и вставил новый. Высадил пулю в визжащую женщину, прикрывавшую своим телом онемевшую пятилетнюю девочку с большими белыми бантами в пышных волосах.