Битва орка - [17]

— Милли, а с тобой что случилось? О чём мечтаешь на занятиях? Ради счастливого будущего своих детей соберись. Поверь мне, это важно не только в бою, но и в мирной жизни.

Ох, зря я это сказал. Совсем плохо стало с концентрацией. Для них мои занятия — это как забава. Точнее, была забава, но уже надоела.

Судя по всему, пора заканчивать, пока хуже не стало. Я так понял, им насчет меня ничего не пояснили. Что это в первую очередь им нужно у меня учиться, а не мне их обучать. Меня они воспринимают как наказание и временное бедствие, которое обязательно скоро закончится.

— На сегодня всё. Ещё раз хочу обратить ваше внимание и пояснить… попробуйте осознать то, чем мы занимаемся. Мы только что занимались быстрой сменой мимики. Чувства вызывают мимику, а мимика вызывает чувства. А чувства — это направленная энергия. Быстрая смена мимики — это быстрое изменение направления движения энергии. Это простое упражнение развивает, укрепляет и усиливает вашу энергетику. Всем спасибо.

Девушки недовольны, но удаляются. Сейчас ещё и языки покажут. А нет, сдержались. Посмотрели друг на друга и рассмеялись. Вот с синхронностью у них все хорошо.

А мне с Алланом предстоят ещё тренировки. Занятия на мечах я продолжаю. Хоть Аллан и не видит в них смысла, зато их вижу я. Для него я полностью освоил меч. Но я вижу изъяны. А главное — ярость берсерка. Работаю, пока могу её контролировать. Есть порог, после которого я срываюсь в берсерка, и Аллану приходится несладко. Требуется всё его мастерство, чтобы сдерживать мой натиск. Так мы это называем. В этот момент и начинается моя основная работа. В таком режиме сохранить рассудок. Хотя тут дело в другом. В какой-то момент меня как будто выбрасывает из тела, и я наблюдаю за самим собой как бы со стороны.

Берсерки условно делятся на три уровня. Со своим орком я бился на втором уровне. Возможно, поэтому меня орки признали за своего. Ведь до этого только орки могли биться в состоянии берсерка на втором и выше. Хотя это деление людей.

В этом режиме мне и нужно укреплять своё тело. Продавливать свой предел. Во время тренировок со мной уровень Аллана также вырос. Мне трудно сказать почему. Может, потому что он восстановил поврежденную ногу, может, потому что практикует бой с берсерком, а может, потому что магические силы возросли.

Я так понял, что сила магии падает с потерей узлов и меридианов после подобных повреждений. Но после восстановления прежний уровень стал к нему возвращаться. А в бою со мной он использовал её вовсю. Но только для усиления параметров тела. Применять магические удары по мне он не решался. В его понимании у меня не было магической защиты. А мне это ещё предстоит выяснить. Хоть и страшно. То, с какой легкостью он срубил воздушным лезвием дерево, говорит о серьезности вопроса.

* * *

— Ну как тебе наш новый учитель? — спросила Милла с улыбкой.

— Ох, ты ещё и улыбаться можешь? А у меня вот все мышцы лица болят. Никогда ещё столько мимику не тренировала. Странный он, странные его тренировки. Наставления его чудные: «Мимика вызывает эмоции, а эмоции вызывают мимику». Вот зачем мне это надо? Ах да, он ещё и мой будущий муж. По крайней мере, мы будем помолвлены. Никогда не думала, что могу стать женой пустого. Не день, а сплошное расстройство. Ненавижу свой магический дар жизни. Как бы я хотела иметь атакующую составляющую магии.

— То есть он тебе совсем неинтересен и безразличен? И ты не будешь против, если мы с ним… подружимся?

— Ноги оторву!

— Эх, выросла жадиной. И зачем ноги-то отрывать? — рассмеялась Милла.

— А чтоб за чужими женихами не бегала.

— То, что пустой, конечно, огорчает, но у него и так достоинств много. Вон моего отца сумел вылечить. С твоей помощью, конечно, но как факт. Вы вдвоем отличный тандем сможете организовать. Лечить самые безнадежные случаи.

— Я как-то не мечтала общаться каждый день с больными инвалидами. И не для того столько сил трачу на развитие.

— Но чему-то же он нас учит. Не просто так же он стал нашим наставником.

— Да чему он может научить? Сам говорил, что ничему новому. К тому же он ещё и безграмотен. Сегодня пришёл и попросил написать на бумаге слово «чужой» на общем языке.

— А это зачем ему? — спросила Милла.

— Да вот тоже удивилась. В общем, он писать не умеет, по крайней мере, на общем языке. Чужой — это названия рода, который ему оформляют. Ар Чужой и Валенсия Чужая — отлично звучит?

— Жуть какая-то, — задумчиво проговорила Милла.

— Не, это просто безвкусица. А вот жуть — это символ рода. Ты бы видела этот рисунок, над которым нужно было написать «Чужой» — монстр с двумя пастями, при этом одна пасть внутри другой. В жизни такого не видела. Он говорит, что это может помочь найти ему соплеменников. Вроде как это что-то всем известное и знакомое для северян.

— Ну, он все-таки в другой среде воспитывался. То, что для нас жуть, для него вполне норма.

— Ладно, пошли обедать. После обеда занятия с Алланом. Хорошо хоть, что занятия с мечом не отменяли.

— Расстраивайся дальше. Сегодня занятия с отцом не будет, угадай, кого он тренирует.

— Вот жжёшь…, — что-то неразборчивое издала Валенсия, — и откуда этот выскочка взялся?