Битва гигантов - [3]

Тончайших пальцев белизна…1

– Пшшшшш…

– Как слышите? Сатурн! Прием!

– Пшшшшш…

Вот же ж! Помехи! Она хоть что-то услышала, или я вхолостую читал?

– Пшшшш… чество… пшшшш… умной… пшшшшш… Венера пшшшш…

Она! Читает стихи в ответ! Ну работает же еще поэзия!

– Сатурн! Вызывает рембаза. Это Женя! Я не расслышал кого вы читаете! Что-то про Венеру? Гумилев?

– Пшшшш… Качество по разумной цене! Венерология и проктология! Ведь вы этого достой…

Я в сердцах отключил коммуникатор. После внедрения новой системы связи количество спама стало невыносимым. Куда уж мы только не писали! Но фирма-производитель ликвидировалась. Теперь готовим госконтракт с новым производителем. Но это еще не скоро.

* * *

– Модуль руководства на третьем уровне. Аметист Рубинович еще не прибыл. Вами займется его заместитель Лепидолит Вазгенович.

– Хорошо. А где, подскажите, диспетчерская. Мне нужна Кармелита…

– Кармелита Морионовна? Она уволилась.

– Как уволилась?! Когда?! Я же буквально полчаса назад с ней говорил!

– Да только что. Прибежала вся в слезах, сказала, что не может больше смотреть на звезды, и уволилась. Она еще что-то про красное вино и про бисквит говорила, так что вы посмотрите на втором уровне, в баре, может она там.

Нет!!! Мне на третий уровень! Срочно! Сделав на всякий случай задумчивое лицо, чтоб не приняли за ремонтника (наивный, а комбинезон?), я пошел в лифтовый блок. Ну и дела. Да, работает поэзия…

Лепидолит Вазгенович, худой, кучерявый, носатый человек говорил по телефону с кавказским акцентом, да так, что я услышал его еще в лифте:

– Почему нельзя голубой? Ну и что, что это цвет Газпрома? Планета Нептун тоже газовый гигант, и тоже голубой, а ему никто не говорит, что нельзя! Ну и что, что мы Сатурн? А я говорю, что вопрос согласован с Росвселенной!

Все сотрудники руководящего аппарата Сатурн-газа собрались в приемной у открытых дверей кабинета шефа и, затаив дыхание, слушали разговор. Лица мужчин были решительны, лица женщин – взволнованы. Пройдясь по лицам и фигурам женщин, я признал кадровую политику Сатурн-газа удовлетворительной.

– Мы являемся национальным проектом приоритетного назначения! И мы сами будем решать какой цвет! Вы узурпаторы! Это нездоровая конкуренция! Вы боитесь, что через сорок пять лет мы захватим рынок! Пожалуйста, звоните в администрацию! Нам согласовали… А я говорю, нам согласовали голубой…

На том конце провода монолог был, очевидно, не менее эмоциональным, но мы слышали из трубки лишь громкое жужжание, будто бодрая муха попала в барабан. Лепидолит Вазгенович молчал, но глаза его становились все страшнее. Наконец клапан был сорван. Лепидолит Вазгенович вознес руку с трубкой к небу и воскликнул с трагическим пафосом, которому позавидовал бы Гамлет:

– Сами вы голубой!

И бросил трубку. «Занавес, – подумал я. – Бурные продолжительные аплодисменты».

Женщины бросились к Лепидолиту Вазгеновичу с валерьянкой, мужчины – с крепкими рукопожатиями. Все как бы говорили: Вазгеныч, мы с тобой!

Согретый всеобщим вниманием, Лепидолит Вазгенович поднял палец и твердо сказал:

– Будем вешать!

– Будем вешать… будем вешать… вешать… вешать… – зашелестели работники аппарата.

– Где ремонтный бригада? – спросил Лепидолит Вазгенович, и мне показалось, что он сейчас добавит: «И где веревка?»

– Вот он! – сотрудники указали на меня, стоящего на периферии толпы. В голове моей, ни к селу, ни к городу, всплыли кадры из старого кинофильма «Вий». От копчика до затылка по мне прошла волна мурашек, всколыхнувшая волосы на макушке.

Лепидолит Вазгенович решительно направился ко мне, и аппарат расступался перед ним и смыкался за ним, образуя человеческий пузырь. Пузырь приблизился ко мне и слился с мои пузырем.

– Вы готовы? – спросил Лепидолит Вазгенович.

– Готов! – как можно более браво ответил я, и окружающие нас лица с облегчением кивнули и осветились улыбками.

– Пойдемте!

Наш пузырь поплыл к двери модуля и выплыл из нее. Лепидолит Вазгенович закрыл дверь, повернулся и поместил раскрытую ладонь на ее наружную сторону немного выше своей головы:

– Вот! Сюда!

– Что?

– Табличку! – приказал Лепидолит Вазгенович.

Аппарат опять расступился и к нам подплыла девушка секретарского типа. В руках она держала голубую пластину.

– Вешай сюда! – сказал мне Лепидолит Вазгенович, и, обращаясь уже к аппарату, изрек: – И пусть Газпром не думает, что может нам указывать! И так будет всегда!

Табличка гласила:

Пока я вешал голубую табличку, аппарат выражал лояльность руководству проекта, и лично Опалу Агатовичу и Лепидолиту Вазгеновичу. Все были бодры, веселы и полны энтузиазма. А что еще надо, чтобы сдвинуть горы?

* * *

Все-таки хорошо быть единственным слесарем в Росвселенной. Хлопотно? Согласен! Но это ж какая махина! Все национальные приоритетные космические проекты проходят через нас. Шеф как раз достраивает виллу в Италии. В будущем финансовом году, как пройдет очередной транш, достроит окончательно. Обещал взять меня туда смотрителем. Учу итальянский.

А пообедать я так и не пообедал. Забрал свою старушку со стоянки и поехали мы домой по МКАДу, а не через центр, потому что в пределы Третьего транспортного кольца мою старушку не пускают. А я ее все равно люблю.