Битва флотов - [9]

Хантер пронесся мимо края изувеченного остова, и повернул свой корабль к планете, готовый предоставить дополнительную поддержку силам космодесантников.

Несколько красных отметок — истребители, прикрывавшие авианосец, гасли одна за другой, поскольку эскадрильи «Рапиеров» теперь взялись за них в полную силу.

Хантер переключился на основной канал связи, зная, что его жуткий возглас: «Мы его сделали!», был уже отмечен в его личном деле, как еще одно нарушение правил радопереговоров, тем не менее, офицеры из центра управления уже наверняка зафиксировали взрыв огромной силы, который, судя по реакции Хантера, можно было идентифицировать только как уничтожение авианосца килрафи.

Он решил что слово «сделали», он применил удачно, хотя и несколько нетривиально. Слово происходило от одного из протоязыков, времен, когда земля еще не имела единого языка, и каждый народ разговаривал на собственном. Тем не менее слово это означало окончание работы, и наврядли когда-то применялось в таком смысле. Хотя было бы лучше при случае спросить об этом Ясона, — с улыбкой подумал Хантер.

— Всем штурмовым эскадрильям. Поздравляю! Отличная работа. — Раздался жесткий, но по-отечески добрый голос. Это был контр-адмирал Джеффри Толвин.

— Всем кораблям! Вернуться на базу.

— Возвратиться, на базу?! Черт возьми, там же внизу большая драка, гибнут наши десантники! — возмутился Сент-Джон.

— Подтвердите последнее сообщение, — передал в эфир Хантер.

— Это означает что Вы — Хантер, точно так же как и все остальные, возвращаетесь на базу. Причем немедленно, — едва сдерживая раздражение прошипел адмирал.

— Так точно! Вас понял, выполняю, товарищ Контр-адмирал! — ответил Хантер.

Не имело смысла, да и попросту было опасно препираться с адмиралом.

Конечно было странно, что старик сам вышел в эфир. Эту передачу ведь могли перехватить килрафи, выяснить, кто это был, и принять определенные меры по его захвату или уничтожению. Толвин знал все это не хуже, это и беспокоило Яна.

— Что черт побери происходит, Ян?

Он просмотрел на Гриффин и в ответ только пожал плечами. Это определенно не было стандартной процедурой проведения операции. Они уничтожили единственный тяжелый корабль в секторе, теперь нужно было развивать успех, продолжать атаку. Необходимо было уничтожить последние оставшиеся корветы и полностью подавить любое наземное сопротивление, тем самым сохранив многие жизни.

— Эй, Хантер.

Это был Кевин Толвин — племянник адмирала.

— Да иди ты…, волчек-недоросток, — сорвался Хантер, еще не придя в себя после последних слов адмирала.

— Эй! Ну да ладно. Я тут только что слышал передачу с «Таравы» нашим двум эскадрильям наземной поддержки. Им также было приказано прервать атаку и возвращаться на базу.

— Да, это действительно занятно. Ты понимаешь, что происходит? Что это стукнуло в голову нашему старику?

— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю.

— Ладно, тогда нечего болтать, выполняем приказ. Курс на базу! — ответил Хантер, и проверил другие каналы связи, чтобы убедиться, что другие эскадрильи так же следуют приказу. В пылу сражения подобного этому, можно было легко увлечься и нарушить приказ, что могло повлечь за собой серьезные последствия.

Да, для такого приказа могла быть только одна серьезная причина — были обнаружены значительные силы килрафи идущие на подмогу, и Толвин отзывал все истребители, для перегруппировки и пополнения боезапаса. Хотя была и другая причина, о которой он старался не думать, как уж о совсем абсурдной.

— Гриффин, курс на «Конкордию».

— Есть!

— Что есть? — менторским тоном осведомился Хантер.

— Есть, курс на «Конкордию», — не моргнув глазом, отчеканила Гриффин, уже давно привыкнув к шуткам Хантера.

— Да, давай возвращаться, и может, нам объяснят, что за безумие у них тут творится.

— Смирно!

Весь офицерский состав авианосца и командиры эскадрилий, были срочно созваны вместе на экстренное совещание. По команде все вскочили со своих мест и встали по стойке смирно.

Контр-адмирал Джеффри Толвин, вошел в комнату предполетного инструктажа, и проследовал за кафедру, с которой он перед каждым боевым вылетом напутствовал своих пилотов. Заняв место, он по привычке бросил взгляд на пульт управления голопроектором, но нет, сегодня он не понадобится. Поняв взгляд, он коротко кивнул, приветствуя офицеров собравшихся в комнате.

«Никогда, слышишь, никогда не давай людям проникнуть в свое сердце, твоя работа состоит в том, чтобы использовать их, и если необходимо, посылать на смерть», — прошептал внутренний голос. Это было любимое высказывание его старого товарища и наставника адмирала Бэнбриджа. — «Вот это то, и отличает нас», — мысленно произнес Джеффри Толвин. — «С потерей моих детей и Клары, — теперь вы моя семья», — думал он, глядя на собравшихся. Это было то, что он никогда, не показывал. Он знал, что за его спиной, часто его называли «наш старик», и это был самый добрый из эпитетов, которым его награждали подчиненные; обычно это были недобрые, а часто и нелестные прозвища.

Они никогда не представляли что он чувствовал, особенно, когда смотрел им в глаза, зная, его приказ будет для многих смертельным. Хорошо, по крайней мере, это закончено на время, и в ближайшее время не придется отдавать подобных приказов.