Битую чашку – из жизни вон! - [19]

– Развлекись. Заведи любовника, – перебила я.

– Ой, я так не могу, – на полном серьезе откликнулась она. – Это ты богема, творческий человек. Вам все дозволено. А у меня Славка узнает, убьет. И выгонит. С чем я тогда останусь? С потрохами ведь от него завишу.

– Иди работать, – менторским тоном изрекла я. – Не всю же жизнь сидеть на кухне и картошку для Славки чистить. На работе новые знакомства появятся, жизнь интереснее станет.

– Мы картошку давно уже почти не едим, – обиженно отозвалась Ирка. – Ты же знаешь: Славка на диете, худеет.

– Вот что худеет, это правильно, – я позволила себе выпад. – Но ты, Ирка, и о себе подумай. Он-то, в отличие от тебя, работает. Найдет себе другую, с чем тогда останешься?

– Типун тебе на язык! Не все такие похотливые, как твой Роман.

Все же она испугалась, и сильно! Я это мигом почувствовала. Вполне могла бы оторваться по полной программе, но решила, что лежачего не бьют. Ирка и без того уже валялась в нокдауне.

– Во-первых, Роман уже не мой, а во-вторых, ты же сама пожаловалась, что тебе скучно, вот я тебе и посоветовала.

– Да кто меня куда возьмет. И дом не бросишь.

Мне стало ее почти жалко.

– Другие как-то совмещают.

– Мне уже поздно перестраиваться, – уныло откликнулась Ирка.

«Лень напрягаться», – перевела я.

Под конец эта стерва совсем скисла и жалобно проблеяла, что, мол, то, что мы с Романом расстались, еще не повод для прекращения нашей с ней и со Славкой дружбы и что они по-прежнему всегда мне рады. Ясно! Надеется, что я ее с известным творческим человеком познакомлю.

В общем, Ирку я «сделала», но самой мне от этого легче не стало. С Романом я пролетела. По остальным статьям – тоже полный провал. Меня уволили из семейной жизни, вот-вот назревало увольнение с работы. И лет мне, между прочим, уже не двадцать. И даже поплакаться на сегодняшний день некому. Милке после последнего разговора звонить не хочется. Она ведь так меня отговаривала от возвращения к Ромке. Черт! Ведь точно знала! Знала и скрыла! Тоже мне, близкая подруга.

Мне захотелось плакать. Что-то последнее время глаза на мокром месте!.. Борясь с подступающими слезами, я направилась на кухню, где залпом хлопнула рюмку водки. Не помогло. На душе было пусто и противно. Жизнь казалась прожитой зря.

Ну что же это такое? Ни дома, ни мужа, ни друзей. Работа того и гляди накроется. И как жить дальше? Возвращаться к маме в Тулу? Ах, дура я непрактичная: намекала ведь одноклассница, что ее муж – большой человек. Хоть этим могла бы воспользоваться, а я и здесь свой шанс профукала. Да что же мне так не везет, просто по всем статьям! Теперь даже в Туле мне никто не поможет. Убыло бы меня, если бы пустила одноклассницу пожить на пару дней? Подумаешь, противная. Мне сейчас даже с противной было бы легче, чем наедине с собой. Развлекла бы меня, узнала бы от нее последние новости из тульской жизни. Но поезд с одноклассницей уже вернулся в Тулу, и мне оставалось только общество бутылки.

– Что ж, «выпьем, няня, где же кружка?».

Я вновь наполнила рюмку, выпила, и тут меня затошнило.

Полная безнадега! Ничего мне в этой жизни уже не поможет! Даже водка! К счастью, тошнота вскоре отступила, уступив место спасительному сну.

Пробудилась я утром с тяжелой головой. Таблетка сняла боль, однако тяжелые мысли остались. Больше всего меня почему-то мучил вопрос: Милка была в курсе или она просто так отговаривала меня ехать? Я, не выдержав, позвонила ей. Милка обрадовалась. Я, ничего не рассказывая, напросилась в гости. Хотелось видеть ее лицо, когда зайдет речь о Романе.

– Приезжай, – тут же откликнулась она. – Я на свободе. Мама к подруге уехала, а у Кости родительский день. Он ребят сперва в зоопарк повел, а оттуда они пойдут на обед к его родителям. А я в тишине к передаче готовлюсь. У меня тут возникли кое-какие сомнения, может, подскажешь что-нибудь дельное.

Я сильно сомневалась, что помогу. Кулинария определенно не мой конек. Да и вообще в таком состоянии... Самой неотложная помощь требуется. Но, боясь раньше времени насторожить Милку, я обещала. Чтобы она подготовиться не успела: мне надо было увидеть ее непосредственную реакцию.

Милка явно ничего не знала. Зря я на нее напраслину возвела. Услыхав о Романе и его новой пассии, она впала в еще больший транс, чем я, и некоторое время лишь глазами хлопала, не в силах произнести ни слова. Мне немного полегчало. Хоть близкую подругу не потеряла. Одновременно мне стало смешно: у Милки был такой ошарашенный и несчастный вид, будто не мой Роман, а ее Костя другую себе нашел.

– Каков подлец! – выпалила она.

– Да ладно, Милка, перестань. Не стоит он твоих эмоций. Даже я меньше переживаю.

– Нет, ну как же так, – будто не слыша меня, продолжала возмущаться она. – Что с людьми делается! Ни на кого положиться нельзя. Я-то, если честно, давно уже ждала, что ты его бросишь, а он еще долго будет страдать, обивая твои пороги.

– И ошиблась, – перебила я. – Как видишь, он неплохо подготовил пути к отступлению. Одного только не понимаю: раз у него был запасной вариант, зачем он меня так настойчиво уговаривал ехать с ним?

– Видно, на перепутье был, – предположила подруга. – И новая нравилась, и от тебя отказываться жалко. Пять лет-то вместе, не шутка. Сам выбрать не мог.