«Битлз» in the USSR, или Иное небо - [84]

– О, отвези нас в глубь заснеженных полей.

На ферму твоего отца –

Слушать, детка, балалайки нежной трель,

Греть, товарищ мой, сердца!

Я снова в СССР!…

– Молодец, Полина! – переключил Ринго на нее свое внимание и от избытка чувств повторил звучное русское слово: «Ба-ла-лай-ка!»

Песня закончилась, и зал разразился чудовищной овацией. У Жени заложило уши, но, скорее, от волнения, если не сказать от шока. Он приоткрыл рот и глотнул, словно и впрямь только что приземлился в самолете.

– «Get Back»! – выкрикнул Пол название следующей композиции.

«Мы ее не планировали, – подумал Джордж, но руки уже заиграли когда-то тщательно отрепетированный для концерта на крыше ход. – И это хорошо, что не по плану. Значит, поперло».

А Джон, оглянувшись, подумал: «Умница, Юджин. И Пол – молодец».

Лицо Джорджа напомнило ему о последней записи в «Глу-постном дневнике», смысл которой оставался для Джона туманным. Но прямо сейчас что-то стало проясняться. Играя «на автомате», то есть занимаясь по сути «динамической медитацией», Джон попытался отрешиться ото всего, отключить «внутренний диалог» и сосредоточиться на ощущении, что они, «Битлз», не только части одного целого, но и части Вселенной. И поверил, что, если у него это получится, все кончится хорошо.

В какой-то момент он перестал думать и всем своим существом окунулся в течение музыки. И внезапно его охватило чувство… С ним и раньше случалось подобное, но тогда он думал, что эта эйфория связана с принятыми накануне наркотиками. Сейчас же он четко осознал: дело в том, что какой-то зубец его души прочно зацепился за шестеренку судьбы. И что-то в этот момент в мире меняется. Меняется к лучшему.

Напротив дворца, в скромной «хрущевской» квартирке, за вечерним чаем сидели два пожилых человека. Вдруг из приоткрытой форточки раздался тысячеголосый рев, похожий на грохот приближающейся конной армии.

– Всё. Началось, – сказала старушка и перекрестилась.

– Что опять «началось»? – сварливо спросил ее из-за газеты глуховатый пожилой супруг.

– Что, что? Армагеддон, – строго пояснила супруга и пошла в кладовку, проверить запас гречки и муки.

6

«Привет, Джон!

Как у вас у всех дела? У меня все в порядке, сейчас ударился в политику (из-за вас, кстати), подробно писать неохота, при встрече расскажу. Я в Москве встретился с Леонидом Якубовичем, он мне поведал про ваши приключения – ну вы, ребята, даете стране угля! Я у него взял адрес Моисея Мучника, высылаю через него письмо Йоко, которое получил на прошлой неделе, он тебе его передаст. До встречи в Москве!

Передавай приветы Полу, Джорджу и Ринго!

Бронислав Вепрев».

«Здравствуй, дорогой Джон.

Я долго думала, как тебе написать, какие слова найти, чтобы ты меня простил. И поняла, что таких слов нет. Ведь дело не в одном этом эпизоде, а в том, как я относилась к тебе, к нам, в последнее время, уже давно. Если бы я предала тебя в первый и единственный раз, но нет, я уже много раз по-разному предавала тебя. Сама не знаю, зачем я все это делала, почему мне все время чего-то не хватало. Смотрю на себя тогдашнюю и не верю, что это была я, не узнаю себя. Как будто это был совсем другой человек.

Шон нарисовал тебе кучу рисунков, два из них прилагаю. Если ты не можешь разобрать его художества, то я тебе объясняю: на первом, там, где желтое о шести ногах, это он со сло-нопотамом, а на втором – все мы. У нас все хорошо, Шон немного простыл, но сейчас уже выздоровел. Ты будешь ругаться, но я попросила Кичиро уйти, теперь готовлю сама. И Хелен тоже, я вызываю ее, только когда мне нужно надолго уходить.

У меня теперь куча друзей в России, я потом тебе все расскажу, ну, если не как любимая жена любимому мужу, то хотя бы как старая подруга старому другу- Джон, не сердись, но я тогда слышала весь ваш разговор с Джорджем, потому что я сидела сразу за вами. Ты тогда еще говорил, что тебе жалко будет меня потерять. Какая же я была дура!

Я встретилась в России с одним очень хорошим человеком, только ты ничего не подумай, он священник, мы с ним долго разговаривали, он мне открыл глаза на многое. Я ему передала ваш разговор в самолете, как могла. И я хочу тебе написать, что он мне сказал по этому поводу.

Признаюсь, я сама не совсем поняла, поэтому я тебе напишу дословно, а ты, наверное, поймешь, или вы с Джорджем разберетесь вместе. Вот что он сказал: „Лишь тот не будет наказан, кто делит сон с Майей и с ней одно целое". Не знаю, кто такая эта Майя, все это звучит довольно двусмысленно, но если ты там свяжешься в России с какой-нибудь Майей, то, так и быть, наказан не будешь.

Шучу. Я знаю, что Майя это Пракрити.

Джон, дорогой, аиситэру ва*. [* Я тебя люблю (яп.).] Я не люблю эту избитую американскую фразу, но, пожалуйста, дай мне второй шанс.

Йоко.

P. S. Да, забыла написать, звонил Джулиан, спрашивал про тебя, просил перезвонить».

Во время второго выхода «на бис» из-за кулис вытащили Ринго, и он под несмолкаемые овации спел «Yellow Submarine». Особый восторг публики вызвала его загипсованная рука, которой он дирижировал.

Наконец они спустились в комнату отдыха и расселись, кто где мог. В комнате сразу стало тесно, а спустя минуту и накурено до висячего топора. На продавленном диване сидели «битлы» и Полина, которая держала в своей руке здоровую руку Ринго. В громадном и неудобном кресле в торце длинного стола восседал Моисей Миронович Мучник, на стульях примостились Женя, Юлий, Алексей и «Машина времени» в полном составе.