Битая ставка - [12]

Итак, Дупель действовал, но хозяева были им не очень довольны, все торопили его, требовали более ощутимых ударов по стройке.

К осени на объект стали прибывать по вербовке большие группы молодежи, закончившей школы ФЗО в разных концах страны. Будущему уральскому предприятию требовались кадры. Скворцову становилось все труднее и труднее выполнять задания своих заграничных хозяев. Молодежь день и ночь, почти без отдыха, трудилась под дождем и снегом. В цехах, случалось, сменялись и спали, но не ныли, не хныкали. Смотрел Игнат, удивлялся: они работали, как черти, и висевший над их головами большой лист фанеры с коротким призывом «Даешь социализм!» был для них убедительнее самых убедительных Игнатовых посулов. Нет, не нашел он путей к сердцам и умам молодых строителей.

Были среди прибывших и люди зрелого возраста. Скворцов приметил мужчину, чуть моложе его годами, по говору — казак с Дона или Кубани. Это был, как позже выяснил Игнат, бежавший из ссылки, .осужденный за участие в попытке организации кулацкого восстания, бывший белоказачий подъесаул, казак станции Раздольной — Степанишин Сидор Панкратьевич.

Пригрел его Скворцов, достал документы на имя Таль-нова. Устроил к себе на склады в бригаду грузчиков подсобным рабочим. А через некоторое время в двенадцатой бригаде, строящей цех термической обработки, заболело около десятка рабочих, на третий день двое из них скончались, через несколько дней умерли еще трое. Врачи объявили карантин. Лаборатория дала заключение: пищевое отравление — в котел кем-то был подсыпан яд. Как администрация не стремилась сгладить этот случай, укрыть его от рабочих, чтобы не возникла паника, слухи об отравлении все же просочились в бараки. Началось волнение, многие испугались врагов, «которые могут всех отравить». Малоустойчивая часть вербованных спешно покинула стройку. Только активное вмешательство руководства, коммунистов и комсомольского актива позволило успокоить страсти. Людей призвали еще больше крепить бдительность.

Тальнову и Дупелю приходилось все труднее.

... Однажды встретились на пустыре за складами Скворцов и иностранный специалист, инженер проектного бюро Румпель. Всего одно слово сказал инженер, но какое это было слово — пароль! Игнат весь обратился в слух.

— Слушайте, что я скажу,— инженер оглянулся по сторонам,— шеф требует, чтобы вы проникли глубже в инженерно-техническую или более крупную хозяйственную среду. Мелкие укусы, как видите, не достигают цели. Действуйте.

И ушел, попыхивая трубкой, по своим делам. Скворцом задумался. Так, так... Значит, Румпель — человек «оттуда». И такое задание. Но легко сказать «проникни». Как же проникнуть? Надо для этого учиться в вузе... Может, попросить у Румпеля достать документы об окончании вуза и переехать в другое место — на другую стройку, но... так легко погореть — образования-то нет, дм и опыта технического руководства тоже.

Но выход нашелся сам собой. Осенью 1938 года Скворцом, как «старый кадровый рабочий», по его просьбе был командирован на годичные курсы повышения квалификации работников сферы материально-технического снабжения промышленности.

Тальнов, проводив своего патрона, остался один.

И вдруг, месяца четыре спустя, Тальнова пригласили к находившемуся на стройке парторгу ЦК Широкову. Принял он Тальнова вежливо. Расспросил о житье-бытье, в том числе, как бы между прочим, поинтересовался Скворцовым. Спросил, что он о нем знает. Тальнов,понял, что запахло «жареным». Он сделал удивленный вид — его, простого рабочего, спрашивают о бывшем начальнике, посланном учиться на большого руководителя. В общем, прикинулся простаком и ничего вразумительного не сказал.

— Ну, хорошо, товарищ Тальнов,— поднялся за столом Широков.— Извините, что отнял у вас время.

Возвратившись к себе в общежитие, Тальнов стал лихорадочно обдумывать положение. Что это? Шефа взяли или просто какое-то недоразумение?

Вскоре на стройке узнали о том, что Скворцов с места учебы сбежал. Приехали работники ГПУ, провели обыски у некоторых лиц, в том числе в каморке, где жил Скворцов. Арестовали и увезли братьев Иворовских.

И уже ни для кого не было секретом, что Скворцов — враг, скрылся, разыскивается органами ГПУ.

А спустя полмесяца после этого события Тальнов по поручению отдела снабжения поехал в ближайший район в качестве приемщика материалов. На второй день он передал на стройку с попутчиками записку, в которой писал, что приболел и вернется через неделю-другую, как только поправится.

Больше его на стройке не видели. Махнул в родные края. Некоторое время скрывался вместе с бывшим своим односумом на Дону, в астраханской степи, в плавнях. Потом Тальнов подался в Крым. Там и застало его воскресенье 22 июня 1941 года.

Отшельники

Задолго до войны, еще в тридцатых годах, Акулина Мещерякова и Евстафий Желтов поженились и уехали из станицы в город, поселились в Ростове, на рабочей окраине. Она поступила санитаркой в медпункт табачной фабрики, а Евстафий все пытался замяться торговлишкой. Да не те настали времена. Не давала ходу частной инициативе рабоче-крестьянская власть. Пришлось незадачливому купчишке пойти на фабрику.