Бисмарк: Биография - [25]

…

«При той нехватке средств, которую я испытываю, не думаю, что мне подходит жена с доходом менее 1000 фунтов стерлингов в год, и я не уверен, что Л. в долговременном плане в состоянии обеспечить даже такие поступления… Как тебе нравятся подобные расчеты, выходящие из-под пера человека, считающего себя по уши влюбленным79?»

Теперь я понимаю, почему осмотрительные редакторы не включили эти десять писем в «Gesammelte Werke»(«Полное собрание»). Бисмарк вел себя недостойно. Он злоупотребил великодушием графа фон Арнима-Бойценбурга. Он жил не по средствам и разгульно. Он полюбил Лауру Рассел и бросил девушку, как только узнал о ее незаконнорожденности. Даже сам Бисмарк осознавал то, что поступил с Лаурой не по-джентльменски. Он писал потом брату:

…

«Что же должна думать обо мне Лаура, когда я, полюбив ее как племянницу герцога, повернулся к ней спиной, узнав, что она имела несчастье появиться на свет не так, как все?»80

Неприглядная история повторилась с Изабеллой, не важно из-за чего: из-за собственных меркантильных соображений или вследствие того, что преподобный Лоррейн-Смит разглядел его меркантилизм. Бисмарк месяцами отсутствовал на службе и не выполнял свои обязанности. Им управляла гордыня, и он тратил немалые деньги на то, чтобы поддерживать свое реноме. Даже терпеливый граф фон Арним-Бойценбург устал от него. Посчитав неадекватным поведение своего подопечного, он с завуалированной иронией выговаривал ему:

…

«Я могу лишь одобрить упомянутое вами ранее решение перевестись в одну из королевских окружных администраций в старом прусском регионе, где вы сможете вернуться к интенсивным занятиям, которые вы тщетно пытались найти себе в сложных условиях светской жизни в Ахене»[81]

Бисмарк обосновался в Потсдаме, устроившись в местную администрацию.

В январе 1838 года Бисмарк писал отцу о том, что ему удалось избежать воинской службы: это письмо хранители доброго имени своего героя тоже не включили в «Полное собрание». Бисмарк сообщал отцу о том, что предпринял «последнюю попытку» увернуться от годичной военной службы в качестве резервиста, сославшись на «мышечную слабость, возникшую в результате режущего удара шпагой под правую руку и которую я чувствую, когда поднимаю руку вверх». «К сожалению, рана оказалась не слишком глубокой», — добавлял любящий сын[82] Светская жизнь в Потсдаме была не столь активной, как в Ахене, но он сразу же оказался в списке лиц, приглашавшихся на балы у принца Фридриха (1794–1863) и кронпринца.

В конце сентября 1838 года Бисмарк сообщал отцу уже из Грайфсвальда, куда попал как резервист, о том, что начал осваивать сельское хозяйство в университете и колледже. Он приложил к письму длинное послание, отправленное ранее кузине Каролине фон Бисмарк-Болен, «моей очаровательной кузине, которую я горячо люблю и которая умоляет меня продолжать карьеру»[83] Копию письма кузине Бисмарк послал еще и невесте Иоганне фон Путткаммер. По мнению Энгельберга, Бисмарк таким образом не просто оказывал знаки внимания, а давал понять, что в его жизни наступают перемены[84] Похоже, Бисмарк принял решение отказаться от потенциально блистательной карьеры государственного служащего из-за нарастающих как снежный ком долгов. В июле он навестил в Берлине неизлечимо больную мать и излил ей душу. Взрослый теперь уже сын жаловался на несчастную жизнь и просил подыскать ему место получше. Он сетовал на то, что служба ему опротивела и его тошнит от одной мысли о том, что ему придется всю жизнь угробить ради того, чтобы стать Regierungsprsidentс доходом две тысячи талеров в год. Вильгельмина написала Фердинанду, и отец решил разделить померанские поместья между двумя сыновьями, а самому уединиться в Шёнхаузене. Бисмарк, владея поместьем, будет получать постоянный доход, жить дома, меньше тратиться, и его минуют всякого рода соблазны[85] Он, конечно, ничего не сказал о том, что с ним случилось в Ахене. У него теперь сложилось свое мнение о государственной службе. Бисмарк писал отцу:

…

«Отдельный государственный служащий в своей деятельности крайне редко бывает независим, даже самый высокопоставленный. Чаще всего он должен приводить в движение уже запущенный бюрократический механизм. Прусский государственный служащий напоминает оркестранта. Он может играть первую скрипку или бить по треугольнику; не допуская никаких отклонений или диссонанса, он должен исполнять свою партию так, как она ему предписана, вне зависимости от того, считает ли он ее хорошей или плохой. Я же буду создавать ту музыку, которую считаю хорошей, либо — никакую»[86]

Тем временем долги продолжали терзать его. 21 декабря 1838 года Бисмарк униженно извинялся перед другом Савиньи за то, что уже не один год не может вернуть ему деньги:

…

«Через пару дней я приеду в Берлин и сделаю то, чего не сделал раньше, то есть раздобуду денег, в которых мы оба нуждаемся»[87]

Новый, 1839 год начался плохо. В канун Нового года Вильгельмина Бисмарк умерла, немного не дожив до своего пятидесятого дня рождения. Последние три года она страдала от опухоли неизвестного происхождения, которая особенно мучила ее в 1838 году. В исторических источниках практически ничего нет об этой женщине, оказавшей серьезное влияние на жизненный путь Бисмарка. И нам остается, к сожалению, лишь строить догадки в этом вакууме.