Бисер для трех поросят - [59]

— Нет, вряд ли, — возразила я, — слишком просто у тебя все получается. Глеб Николаевич поехал в банк за деньгами. Так?

— Так.

— И деньги у него были с собой в машине.

— Конечно.

— Тогда почему его убили в квартире?

— Предположим, за ним следили. Он мог заехать на минутку домой, и там его и прихватили.

— А к чему было устраивать погром? Деньги ведь наверняка лежали в сумке где-то по верхам.

— Так убийцам мало показалось. Искали по углам личные сбережения хозяина. Совершив убийство, начали расчленять труп, но почему-то передумали и каким-то образом вынесли тело из квартиры целиком.

— Среди бела дня? — усомнилась я.

— А какие проблемы? Жильцы дома почти все на работе. Подогнали машину прямо к подъезду, завернули в одеяло… Всего делов-то на пять минут.

— Но все равно Гросс не имеет отношения к убийству.

— Почему?

— Потому что если бы он спланировал бегство с деньгами, то вполне мог найти предлог, чтобы самому отправиться в банк за наличностью. И даже не для того, чтобы сохранить жизнь своему заместителю. Просто, находясь в тот злополучный день в ресторане, директор не мог убить Глеба Николаевича собственноручно. А привлекать к операции третьих лиц нет резона. С ними пришлось бы делиться добычей, и, ко всему, это лишние свидетели.

— Логично, — согласился с моими размышлениями Федя. — Тогда вариант с директором отметаем. Остается версия номер один. Неизвестные совершили ограбление и убийство, а Гросс сбежал от греха подальше.

— Но это не объясняет, за что отравили Юлю Почепцову и, возможно, устранили вторую администраторшу. Равно как и не объясняет, куда подевалась Женька. А еще мне кажется, что за всем этим бизнесом Гросса должен кто-то стоять. Кто-то с деньгами и серьезными связями. Для успешного функционирования всей системы нужны контакты в банках и в районных администрациях. И сам ресторан тоже весьма подходящее место для размещения центра по обналичке. Я почти уверена, что реальный владелец ресторана имеет ко всему этому непосредственное отношение.

— Вполне возможно, — не стал спорить Федя. — А ты попробуй-ка набрать Женькин мобильник. Чем черт не шутит…

Я достала из сумочки телефон, но тот оказался разряженным. Ничего удивительного, если хронически не ночевать дома, то и заряжать аккумуляторы нечем. Воспользовавшись Фединой трубкой, я набрала Женькин номер, но, увы, чуда не произошло. Настойчивые гудки так и остались без ответа.

К обеду мы прибыли в Зорино. Как оказалось, поселок городского типа — слишком громкое название для трех десятков извилистых улочек с преимущественно частными одноэтажными строениями. Большую часть кособоких домишек следовало бы пустить под снос еще пару десятков лет назад. Напрасно мы беспокоились, что Коммунистический тупик, согласно последним идеологическим веяниям, переименовали. Все улицы в поселке носили свои прежние названия, и все они, как на подбор, являли собой динозавров минувшей эпохи. Здесь имелась и набившая оскомину улица Ленина, и улица Пятидесятилетия Октября, и улица Первого Коминтерна… Не исключено, что известия о смене в стране политического режима в это захолустье попросту не докатились. Тут вообще не наблюдалось никаких примет современности. Ни бесчисленных торговых палаток, ни веселеньких зонтиков летних кафешек, ни трехэтажных новорусских особняков, вырастающих, как грибы после дождя, в окрестностях города. Что касается последнего атрибута, то, вероятно, отсутствие интереса нуворишей к местной недвижимости объясняется не слишком удачным расположением поселка. Поблизости нет водоемов, зато менее чем в километре расположилась городская свалка. В ветреную погоду она накрывает городишко облаком миазмов и, ко всему, портит грунтовые воды.

Дом под номером двадцать пять в Коммунистическом тупике ничем не отличался от своих убогих сородичей. Сложен он был из разномастного кирпича с поросшей мхом крышей и подгнившими оконными рамами. Вокруг покосившийся деревянный забор с множественными прорехами.

Мы с Федей зашли в незапертую калитку и огляделись. Участок явно запущен, никакой домашней животины тоже не видно. Создается впечатление, что тут вообще никто не живет. Амбарный замок, имевшийся на дверях, своим ржавым видом подтвердил наше предположение.

— Вы бабу Нюсю ищете? — Загоревшая молодка, перевалившись через плетень, разглядывала нас с неподдельным любопытством.

— Если баба Нюся является родственницей Глеба Николаевича Зимина, то мы ищем именно ее, — поддержала разговор я.

— Глебки? Так маманя она ему родная. Только Глебка давно в городе живет. Сюда носа не кажет. Чего ему на нашей помойке делать?

— А баба Нюся? Ее где найти можно?

— Так нет ее туточки. К сеструхе своей подалась. Старая совсем стала, тяжело одной по хозяйству. Халабуду, было дело, хотела продать, да только никто на такое добро не позарился. Так и стоит закрытая:

— Как жаль. А давно баба Нюся переехала?

— Да уж полгода будет. А вам она на что?

— Поговорить хотели, — неопределенно ответила я.

— Че с ней разговаривать? Она вся на маразм изошла. Бывало поздоровкаюсь, а она не признает. Вон и Степка к ней приезжал, так она его не признала, — продолжила болтать разбитная деваха.