Биржевые миллионы, кто и как заработал их на российском фондовом рынке - [53]

– от сентиментальной привязанности к купленным акциям – к безжалостному системному выходу из сделки, как прибыльной, так и убыточной;

– от боязни поражения под девизом «рынок опять меня обманет!» – к гибкой способности совершать маневр;

– от застревания в эмоциях боли: «Рынок опять обманул меня – сколько можно!» – к готовности совершить новую сделку по требованию стратегии;

– от потребности немедленного реванша после проигрыша – к способности терпеливо выжидать пересечения подходящих обстоятельств (торговых сигналов).

Метаморфоза такого рода трудна еще и потому, что важно мобилизовать помимо интеллекта еще и свою психологическую энергию, дабы не попасть в эмоциональные ловушки. Один из лучших способов такой мобилизации – просто признать весь негатив, который неизбежно встретится на пути: возможность убытков, ошибок, непредсказуемости рынка, парадоксальности, хаотичности его движений. Для трейдеров – новичков ранний случайный успех может подменять собой необходимость учебы и многомесячного опыта. Изображая из себя профессионала, самоуверенный новичок будет истощать свою ограниченную психологическую энергию в моменты потерь, ошибок, неудач, неожиданных агрессивных движений рынка против сделки. И этот пассивный подход лишь усилит стрессы. Необходимо принять факт своих ограничений и несовершенств. Частное лицо, решив вложить некие средства на фондовый рынок, еще не тождественно инвестору – необходимо понять это как можно раньше.

Взросление инвестора отражается и в зрелом понимании вероятностей. Так как бороться за высокую доходность ему придется в условиях риска и труднопредсказуемых перспектив. Можно сколько угодно теоретизировать о риске, его удельном весе в данный момент или в будущем, но пока у нас нет практической технологии, мы безоружны перед рыночной стихией. А стратегия и означает приложение технологии к теории вероятностей. Технология рыночного инвестирования – это то, что превращает нас из частного лица, что-то мельком узнавшего о биржевых рынках, хотя бы в полупрофессионала.

Удивительно, но каждая история перехода из круга дилетантов в стан стабильно прибыльных инвесторов, это как бы в миниатюре весь процесс глобального овладения человеком технологии управления риском. Теория вероятностей была открыта в силу потребности людей, понять, каковы шансы в азартных играх. И случилось это только в 17 веке. Хотя, уже древние греки, например, Сократ и Аристотель, рассуждали о том, что есть истина, а что есть только вероятность. Им уже были известны различия между этими категориями. Огромный прогресс Античности состоял в том, что античная мысль смогла избавиться от засилья жреческого сословия и жреческого взгляда на мир – когда все представляется запрограммированным волей высших сил. Вместе с тем, античная математика занималась лишь фиксированием результатов. Мера исчисления у древних греков была весьма несовершенной, неспособной по-настоящему развить абстрактное мышление, а значит и понимание теории риска. И только в Ренессансе состоялось знакомство западного мира с арабской системой исчисления – аналитичной и гибкой. Вскоре человек Ренессанса смог применить технологию к рассуждениям о вероятностях. До Ренессанса, до Паскаля и Бернулли, люди только размышляли о вероятностях. Античность так и не смогла шагнуть дальше подобных размышлений, поскольку недооценивала, в силу слабости социального устройства, преобразующую силу технологии. И даже Архимед, восклицавший: «Дайте мне опору, и я переверну мир!» – на самом деле не слишком интересовался реальным приложением его открытий к практическим задачам. Никакой технологии из античных изобретений не возникало: античные строители и фермеры использовали все те же технологические достижения, которые до них использовались и в древнем Египте, и в Месопотамии. Поэтому в отношении риска и теории вероятностей греки остались лишь мыслителями. Не деятелями, не технологами, не маркетологами риска, а лишь мыслителями. Нам известен лишь один уникальный пример, абсолютно выбивающийся из общей картины. Это пример Фалеса Милетского. Философа, который при помощи своих наблюдений за погодой и климатическими изменениями, смог однажды предсказать исключительно благодатное лето для урожая олив. Заблаговременно, ввиду такого прогноза, он арендовал все маслодавильни в округе, чтобы затем осенью их монопольно использовать, подняв цену на это производство. И заработал тем самым капитал! Тем дороже этот единственный дошедший до нас пример применения технологии. Видимо, Фалес Милетский был не только основателем своей Милетской философской школы, но и кем-то вроде Леонардо Да Винчи своего времени – фигурой Ренессанса для Античности. Так же, как Леонардо был фигурой высоких технологий для своего времени.

И все же, только человек Ренессанса смог применить различные технологии к достижениям чистой мысли и, таким образом, изменить, ускорить ход истории.

Тот же подход просится и к осмыслению инвестиционного взросления и эволюции биржевого новичка. Я полагаю, что профессионалами в этой области становятся лишь те, кто смог продемонстрировать своими решениями прообраз человека пост Ренессанса, с уже сформированной способностью воспринять, осмыслить и применить технологию к своему пониманию теории вероятностей и рисков. Те же, кто представляет собой, неискушенную и, увы, проигрывающую на рынках публику – это люди пока еще, так сказать, доренессансного менталитета, люди античности. Те, кто в большей степени склонен, рассуждать, горевать об убытках, надеяться на благоприятный поворот судьбы, верить в удачу. То есть, всецело воплощать в своей жизни сценографию античной трагедии, где все подчинено игре высших сил.