Биржа — Игра на деньги - [25]

— Должно быть, вы были не слишком удачливы на бирже.

— У меня все идет не хуже, чем у любого другого. И не верьте людям, — наврут с три короба. Особенно брокеры. Вы когда- нибудь слышали, чтобы брокер сказал: «Я не знаю», когда вы задаете ему какой-нибудь вопрос? Нет. У него всегда ответ наготове. «Почему мои акции идут вниз?» Он говорит: идет фиксация прибыли. «Почему вся биржа идет вниз?» Он говорит: налоги поднимаются, или все ждут пресс-конференции президента, или еще где-нибудь там затеялась война. И они никогда ничего не скажут вам прямо, так они привыкли врать.

Или возьмем мой «Синтекс». Мне в суд надо было подать на негодяя, который мне эти акции всучил. Это было на последнем их скачке. И рывок был хороший, с восьмидесяти до ста десяти. Я говорю этому прохиндею: если акции пойдут вниз, я хочу их продать. Он говорит: прогнозы на будущее самые радужные. Акции падают до семидесяти. И я уже начинаю терять деньги. При семидесяти он внезапно говорит, торгаш паршивый, что да, похоже, проблемы есть. При ста десяти он не давал мне продавать, а при семидесяти он настаивает, чтобы я продавал.

Понятное дело, я от такого брокера сразу же избавился. Но следующий был ничуть не лучше. Сначала он меня убеждает прикупить пару пакетов, эти акции тут же замирают, едва-едва шевелясь, и теперь он уговаривает меня их продать. Потом я сам навожу его на акции типа «Юнайтед Фрут», о которых услышал в клубе, но бизнес уже вроде как не на бананах. Я покупаю по двадцать восемь, а при тридцати пяти этот мошенник заставляет меня продать. Потом акции идут дальше, до пятидесяти пяти, но негодяй брокер уже заставил меня продать А потом он начинает навязывать мне какой-то свой мусор.

— Похоже, вам нужно обзавестись приличным брокером.

— Таких в природе нет. Все они базарные зазывалы, выколачивающие из вас комиссионные. Если бы и был где-то приличный брокер, долго бы он приличным не остался. Святой Петр первым бы за него схватился. Честный брокер, — какой великолепный пример для ангелов! Поверьте мне, у меня этих брокеров уже полдюжины было. Все они зазывалы, и все тут. Сперва они оказываются, по мелочи, правы, а потом тут же уводят вас в сторону.

— Вам стоит прислушиваться к собственным импульсам.

— Оно бы хорошо, но я очень занятой человек Я мог бы переигрывать этих мошенников семь дней в неделю, но у меня нет времени. Мне надо заниматься делами.

— Похоже на то, что вам надо просто отдавать брокеру свои распоряжения и не выслушивать никаких его советов.

— Конечно. Конечно, так бы и надо было делать. Я уже был бы богачом, если бы эти зазывалы поганые не заставляли меня продавать в неподходящий момент или покупать не те акции.

Список ролей, которые играют инвесторы, можно продолжать до бесконечности, но челюсти австралопитека как не было, так и нет. Может быть, как говорят мои мудрецы, инвесторы находятся на бирже для чего-то еще. У меня есть приятель с небольшой клиринговой конторой, и он говорит

— Нет разницы, крупные они инвесторы или мелкие. Если они делают немножко денег, они рады. Если они теряют немножко денег, то тоже не особо расстраиваются. Все, что им нужно, — это иметь возможность тебе позвонить. Они хотят спросить: «А как там мои акции? Поднимаются? Падают? А прибыли? Что слышно о возможном слиянии? Что вообще происходит?» И они хотят делать это каждый день. Им нужен друг, им нужен кто-то на другом конце провода, они хотят быть частью того, что происходит, и вы даете им возможность выбора между тем, чтобы делать деньги с гарантией или быть в игре. И если вы придадите этому соответствующую форму, позволяющую им сохранить лицо, каждый из них, без исключения, предпочтет быть в игре. Это, конечно, бессмысленно, если иметь в виду здравый смысл, но свой сумасшедший смысл в этом есть, если посмотреть на вещи реально.

Глава 7 Тревоги и поиски индивидуальности

Когда я буду богат,

То все переменится,

И жизнь моя станет другой.

Гимн на музыку Георга Фридриха Генделя

Абсолютная мобильность американцев, конечно, вещь великолепная, но она оказывает и мощное давление. Если наши соседи разбогатели, разве с нами не должно произойти то же? А если мы не разбогатели, то почему? Конечно, было бы мило просто сказать: Иншалла, такова уж судьба, дружище, или таковы уж законы шоу-бизнеса, но это не помогает, потому что все мы всерьез верим в возможность перемен и в Великое Будущее непрекращающегося прогресса.

Мы с вами уже видели на отобранных по строго научным критериям примерах, что биржевые рынки могут для разных людей означать совсем разные вещи, и что они представляют собой своеобразную сцену, на которой разыгрываются самые разные роли.

Но для серьезных игроков в этой игре есть и более серьезные опасности. Опасности эти не новы, и они, видимо, имманентно присущи обществу, ориентированному на работу, где индивидуальность, как считается, определяется родом занятий, а индивидуальность более высокого порядка — достижениями конкретного человека. Если этот род занятий — делание денег, причем в самой чистой своей форме, то тревожность наличествует всегда, почти по определению, потому что всегда существует угроза того, что деньги, как выражение достигнутого, могут растаять. Чтобы понять это, совсем не обязательно читать исследователей последнего времени типа Дэвида Райсмана. Вы можете найти то же самое, хотя автор не намеревался писать именно об этом в книге «Роман и трагедия широко известного бизнесмена из Нью-Йорка, рассказанные им самим». Этим «им самим» был человек по имени Уильям Ингрэм Рассел, а год издания книги — 1905-й. История Рассела в той или иной форме возникает постоянно: с тех пор, как Протестантская Этика и Дух Капитализма высадились на американский континент. Мистер Рассел жаждал не только денег, но и Признания, полагающегося их обладателю. Какие-то деньги он сделал, потом потерял, потом сделал снова, построил себе прекрасный дом с великолепной библиотекой, потом потерял и это, и в конце концов разорился до такой степени, что друзья разбежались, и никто даже не захотел внести скромный залог, когда его арестовали из-за какой-то достаточно ординарной сделки. Такая вот гравюра Хогарта. Собрав остатки сил, Рассел написал книгу, которую посвятил «чудесной маленькой женщине», которая оставалась с ним до последнего.