Биология трансцендентного - [81]

Для большинства организаций и групп, несмотря на все их добрые намерения и усилия, игра продолжала быть, в основном, интеллектуальным понятием, и я понял, что интеллект оставался в ней главной формообразующей силой. И только десять лет назад, когда я узнал о детище покойной Мэри Хелен Ричарде — Институте физического самовыражения, называемом "Образование через музыку", и поступил в эту организацию без малейших сомнений, я вновь открыл для себя игру в её первоначальном виде. "Образование через музыку" — это состояние, которое можно испытать только путем личного переживания. Поскольку Институт Ричардс игнорирует рекламу, он столкнулся с трудностями на пути к широкой известности. Почти все, что говорят и пишут об этом институте, дает о нем неверное представление. Я могу только сказать, что знание нашего тела об игре, о том, как она способствует раскрытию человека для неконфликтного обучения, могут быть обретены с помощью движений и пения, которые преподаются в школе "Образование с помощью музыки". Благодаря курсу физиотерапии, полученному там, от меня отлетели последние "лоскутки" защиты, и я открыл для себя подлинный смысл игры. Я смог полностью осознать, что имел в виду наш Великий Учитель, предлагая уподобиться детям, а также узнал, что никакое интеллектуальное понятие или посредничество и духовное напряжение не позволяет раскрыть в человеке это состояние. Если бы в процесс школьного обучения детей было включено "Образование с помощью музыки", сила игры могла бы заново открыться в детях, — равно как и во взрослых.

Примерно через три года после завершения книги "Magical Child" один из моих читателей прислал мне книгу "Игра сознания", написанную индийским мастером по медитации Свами Муктананда. Название книги произвело впечатление, но я не видел смысла в обращении по какому-либо поводу к одному из потока гуру, наводнивших берега нашей страны в конце 1970-х. Я почувствовал нечто сходное с презрением по отношению к самодовольно улыбающемуся и фальшиво выглядящему персонажу на обложке книги. У меня была своя модель трансцендентного, я прожил с ней всю жизнь и другая мне не была нужна. Тем не менее, в тот же вечер я решил хотя бы заглянуть в книгу, не имея больше ничего под рукой для чтения.

Я уже прожил со своей новой женой три года в отдаленном месте лесного массива в Голубых Горах Вирджинии, в двух милях от ближайшей дороги, электрической линии или телефона. На восток от коттеджа, который я построил для нас, находилась заброшенная ферма протяженностью в две тысячи акров, на запад простирались две тысячи акров нетронутого леса, принадлежавшего лесозаготовочной компании, и к лесной дороге можно было добраться только через обширную территорию пустующей фермы.

При свете моей верной керосиновой лампы Аладдина, которая давала свет, равный свету сорокаваттной лампы, я решил тем вечером посмотреть, что за покрывало соткал этот "шарлатан" Муктананда, чтобы набросить его на глаза легковерным читателям. Открыв первую страницу, я прочел вступительное предложение — и занавес упал. В четвертый раз за всю мою жизнь с меня свалился огромнейший груз. Мое сознание было вытолкнуто из тела, как это случилось за 30 лет до этого. Однако через мгновение осознание внешнего мира вернулось в мое тело в виде ослепляющего света. Я был в совершенном смущении.

Как я уже сказал, место, где мы жили, находилось в отдалении, и добраться туда было нелегко. Двое ворот преграждали доступ к каждой из многочисленных лужаек, которые нужно было пересечь, чтобы попасть в лес, где стоял наш домик, очень хорошо спрятанный даже при свете дня. Как могла машина проехать и почему она светит фарами прямо в окно, прямо мне в глаза? Я задавал себе эти вопросы, пока пытался увидеть что-нибудь за блеском сияния.

Там, в нескольких дюймах от моего лица, на пьедестале стояла белая статуя Иисуса. Свет исходил от белого мрамора, и я смотрел в глаза изваянию. Они казались необычайно живыми и пристально смотрели на меня. Затем статуя вдруг наклонилась ко мне, и я почувствовал её дыхание! Когда это дыхание наполнило меня, я вновь почувствовал себя вне собственного тела и ощутил ту бесконечность мира, которую невозможно описать словами, ибо слова, названия и существование следовало оставить за её пределами[37]. Эпизод был кратким, но решающим и своевременным. Вернувшись в свое тело и на землю, я отложил в сторону эту взрывоопасную книгу и заявил жене, что где бы этот Баба Муктананда ни жил, мы немедленно отправляемся к нему. Позднее я узнал, что Баба иногда совершал шактипат, иначе говоря, передачу духа или силы от учителя к ученику, выдыхая в его ноздри.

Около шести недель спустя мы сидели у ног Муктананды в его ашраме, в то время как его названный преемник, Гурумайи, переводил для него, потому что по-английски гуру не говорил. Я быстро рассказал ему про те особые обстоятельства, которые привели меня к нему, и добавил: "Баба, я думаю, что Вы Иисус". Муктананда радостно засмеялся, хлопнув себя по колену, а затем, подняв палец, посмотрел мне в глаза и сказал (через перевод Гурумайи): "Почему нет, конечно же! Да и ты тоже!"