Биология познания - [18]

(vii) Когнитивная область наблюдателя конечна, но беспредельна. Он может рекурсивным образом без всяких ограничений взаимодействовать с репрезентациями своих взаимодействий и порождать благодаря своему участию в этих взаимодействиях отношения между областями, которые в остальном независимы друг от друга. Каждое такое отношение представляет собой нечто новое. Эффективность этого нового, возникающего через посредство наблюдателя, совпадает с эффективностью его поведения (и никак не меньше последней). Таким образом, он одновременно создает (изобретает) отношения и порождает (специфицирует) мир (область взаимодействий), в котором он живет, путем непрерывного расширения собственной когнитивной области через посредство рекурсивных описаний и репрезентаций своих взаимодействий. Следовательно, новое является необходимым результатом того, что организация наблюдателя по своей природе исторична; благодаря ей каждое достигнутое состояние оказывается исходным пунктом для спецификации следующего состояния, которое поэтому не может быть строгим повторением предыдущего состояния. Эта неизбежная особенность наблюдателя проявляет себя в культуре как творчестве.

(viii) Логика описания, а следовательно, иповедения вообще представляет собой по необходимости логику описывающей системы. Если поведение — это референтная и детерминистическая последовательность состояний нервной активности, в которой каждое состояние детерминирует следующее состояние в рамках той же системы отсчета, тогда до тех пор, пока система отсчета не изменится под влиянием каких-либо взаимодействий, создающих разрыв, в поведении не может возникнуть никаких противоречий. Если смена системы отсчета происходит при разворачивании какого-либо данного поведения, тогда возникает новое поведение, причем состояния, следующие за изменением, детерминированы по отношению к новому поведению. Если наблюдателю кажется, что новая последовательность состояний (поведение) находится в противоречии с предыдущими состояниями, то это происходит потому, что он пользуется независимой и постоянной системой отсчета, относительно которой последовательности состояний, сменяющие друг друга, оказываются противоречивыми. Однако это противоречие принадлежит исключительно когнитивной области наблюдателя или чего-то, что обеспечивает независимую постоянную систему отсчета.

Таким образом, противоречия (несоответствия inconsistencies) возникают не в процессе порождения поведения, они относятся к области, в которой различные актыповедения обретают свою значимость в результате их широкой конфронтации с более замкнутой системой отсчета, происходящей путем взаимодействия организма. Поэтому мышление и дискурс как способы поведения в своем порождении оказываются по необходимости логически непротиворечивыми. То, что наблюдатель выделяет в них в качестве рационального, поскольку они предстают как сцепления непротиворечивых описаний, зависящих от последовательности, частью которой они являются, оказывается выражением этой необходимой логической непротиворечивости. Отсюда следует, что логические несоответствия (иррациональности) в мышлении и дискурсе, как они воспринимаются наблюдателем, возникают вследствие изменений в контексте порождающих их обстоятельств, тогда как независимая система отсчета, которой пользуется наблюдатель, остается без изменений.

(ix) Ввиду такой природы когнитивного процесса и функции языковых взаимодействий мы ничего не можем сказать о том, что не зависит от нас и с чем мы не можем взаимодействовать. Для этого потребовалось бы какое-то описание, а описание как способ поведения дает репрезентации только таких отношений, которые даны во взаимодействиях. Поскольку логика описания совпадает с логикой описывающей системы, мы можем утверждать, что с эпистемологической точки зрения для того, чтобы взаимодействия имели место, необходим некоторый субстрат. Но дать характеристику этого субстрата в терминах свойств, не зависящих от наблюдателя, мы не можем. Отсюда следует, что реальность, понимаемая как вселенная, состоящая из независимых сущностей, о которых мы можем вести речь, — это по необходимости фикция, принадлежащая чисто описательной области, и что фактически понятие реальности мы должны применять по отношению именно к этой области описаний, в которой мы как описывающая система взаимодействуем с нашими описаниями, как если бы они были независимыми сущностями. Это изменение в представлениях о реальности следует понять правильно. Мы привыкли вести речь о реальности, ориентируя друг друга путем языковых взаимодействий на, как нам кажется, сенсорные переживания конкретных сущностей, которые, однако, как это видно на примере мыслей и описаний, представляют собой состояния относительной активности между нейронами, порождающие новые описания. Вопрос «Что является объектом познания?» становится бессмысленным. Никакого объекта познания нет. Знать — значит уметь вести себя адекватным образом в ситуациях, связанных с индивидуальными актами или ко-оперативными взаимодействиями. Мы не можем говорить о субстрате, в котором имеет место наше когнитивное поведение, а о том, о чем мы не можем говорить, о том мы должны молчать, на что в свое время указал Витгенштейн. Однако это молчание не означает, что мы впадаем в солипсизм или какую-либо разновидность метафизического идеализма. Его смысл заключен в признании того, что мы как мыслящие системы живем в области