Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - [220]
И эту дихотомию действие/бездействие можно предсказать изумительно легко. Поставим наблюдателя перед страдающим от боли. Если его, наблюдателя, сердечный ритм ускорится – что является индикатором тревожности, возбужденности миндалины, – то он вряд ли станет действовать в пользу страдальца и вряд ли совершит просоциальный поступок. А у тех, кто такой поступок совершит, сердечный ритм при виде страданий другого замедлится; они могут слышать нужды окружающих, а не только горячечный стук у себя в груди[452]{865}.
Получается, что если я при виде чужих страданий начну сам страдать, то первой моей заботой окажусь именно я, а не настоящий страдалец. И с любым человеком так будет. Мы уже видели это прежде, когда обсуждали, что случается, если увеличить когнитивную нагрузку, – люди ведут себя менее благожелательно по отношению к чужакам. Аналогичным образом если человек голоден, то он менее склонен к щедрости – с чего бы мне думать о чужом желудке, коль у меня самого в животе урчит. И если человеку дать почувствовать себя изгоем, то он станет менее сострадательным и великодушным. Стресс производит тот же эффект, действуя через глюкокортикоиды. Исследователи под руководством Могила (с моим участием) провели эксперименты, показав, что и люди, и мыши становятся более чуткими к незнакомцам, если им заблокировать секрецию глюкокортикоидов. Поэтому, когда вы испытываете сильный стресс – будь то ваша личная беда или «прочувствованная» от другого человека, – ваши собственные нужды быстро выходят на первый план{866}.
Другими словами, эмпатия скорее приведет к действиям, если отстраниться от страдающего, увеличить дистанцию. Вспоминается любопытное объяснение одного знакомого буддистского монаха, которое я упоминал в одной из предыдущих глав, – он сокращал время сидения в позе лотоса из-за своих коленей, но не потому, что ощущал боль, а как «акт доброты к своим коленям». В этом объяснении видна единая линия с буддистским пониманием сострадания, которое с данной позиции представляет собой простой и отстраненный самоочевидный императив, а не пустопорожнюю болтовню. Буддист ведет себя участливо и отзывчиво по отношению ко всем живым существам, потому что испытывает общую потребность сеять добро в мире[453].
Целый букет превосходных исследований буддистских монахов дали нам работы Ричарда Дэвидсона из Висконсинского университета и Тани Зингер из немецких институтов общества Макса Планка. Примечательно в этой связи, что на фоне обычных войн между наукой и религией эти исследования были… э-э-э… благословлены и поддержаны далай-ламой, который, как известно, очень увлекается нейробиологией и в свое время заявил, что, не ожидай его стезя далай-ламы, он бы хотел стать ученым или инженером. Самые распубликованные работы относятся к нейросканированию мозга одного из буддистских монахов – Матьё Рикара, очень интересного человека, француза по происхождению, который защитил кандидатскую диссертацию по молекулярной биологии в Пастеровском институте и при этом стал французским переводчиком далай-ламы{867}.
Когда ему демонстрировали страдания другого человека и просили при этом почувствовать его боль, то у Рикара возбуждались все те же области мозга, что и у остальных людей. Однако он говорил, что данное чувство отвратительно, объясняя его так: «Эмпатия быстро становится для меня непереносимой, и я ощущаю эмоциональную опустошенность». Но если в ходе исследований он выполнял свои буддистские настройки, сосредотачиваясь на мыслях о сострадании, картина возбуждения менялась кардинальным образом – миндалина не активировалась, зато сильные потенциалы регистрировались в мезолимбической дофаминовой системе. Он описывал свои ощущения как «теплое позитивное состояние с сильной просоциальной мотивацией».
В других исследованиях одну группу добровольцев обучали эмпатии, т. е. сосредоточению на боли страдальца, а вторую – отзывчивости и участливости, т. е. концентрации на чувстве тепла и заботы по отношению к нему{868}. У участников первой группы выявлялся типичный профиль возбуждения – сильная активация миндалины и увеличение уровня тревоги и негативной симптоматики. А та группа, которая тренировала отзывчивость, показала сильное возбуждение в (когнитивной) длПФК и взаимосвязанность активностей длПФК и дофаминергических областей; одновременно возникали более позитивные эмоции и большая склонность к просоциальным поступкам.
Отлично, но теперь ложка дегтя. Данных на эту тему мало (т. е. помимо исследования Рикара их раз-два и обчелся). Далее – самые опытные буддистские монахи медитируют по восемь часов в день, что совсем непохоже на времяпрепровождение «мирского» человека. А нам важно было просто показать сценарий практики отстранения. И таким образом мы подходим к следующей теме – всегда ли полезен акт участия, выращенный на дрожжах эмпатии.
Делать что-нибудь полезное
В 2014 г. упоминавшийся выше Пол Блум опубликовал статью с дерзким названием «Против эмпатии» (Against Empathy), в которой были представлены исследования того, как эмпатия приводит к действиям далеко небезупречным.
