Биологический материал - [13]
Эльса, которая ничего не заметила, тем временем продолжала:
— Мы похожи на поросят, которых откармливают к празднику. Или на рождественскую индейку. С одной только разницей: ни индейка, ни поросята не подозревают о предстоящей им участи.
Я рассмеялась и сказала:
— Эльса, ты ничуть не изменилась.
— Да?
— Помнишь, как мы с классом ездили в зоопарк?
— Ага… а что?
— Ты безумно расстроилась, увидев всех этих бедных зверей за решеткой: лис, слонов. И птиц, которые не могли свободно летать в своих тесных клетках. Ты, наверное, единственная из нас поняла тогда, что все это ненормально. Помнишь? Помнишь, что ты тогда сделала?
— Выпустила их? Что-то не припоминаю.
— Каждый раз, когда ты видела сотрудника зоопарка, — сказала я, — ты подбегала к ним сзади и громко кричала: «Гестапо»! Помнишь?
Она фыркнула:
— Да, теперь припоминаю. А ты помнишь, как ты и Лотта…
Так, вспоминая детство, мы прошли дальше по коридору и вышли в прилегающий к бассейну холл, где нам в нос ударил знакомый запах хлорки. Эти разговоры меня успокоили, они отвлекали от ужасных мыслей, которые упрямо угнездились в моей голове.
У нас не было купальников, но Эльса вспомнила, что здесь дают купальники напрокат, и мы спросили сотрудника, к кому нам можно обратиться. Он указал на шкаф, где были разложены по размерам плавки, купальники и бикини. Рядом стояла корзина с чистыми полотенцами.
— Берите, что хотите, — сказал смотритель, — а потом положите в корзину в раздевалке. Там есть одна для купальников и одна — для полотенец. Удобно, правда? — улыбнулся он.
Мы поблагодарили, взяли понравившиеся купальники и направились в раздевалку. Раздевшись и завернувшись в полотенца, мы прошли в душ.
Народа в душе было совсем немного. Но то, что мы там увидели, изрядно подпортило нам настроение. У трех из шести обнаженных женщин на коже были такие же нарывы, как у мужчины на тренажере. У многих были шрамы от операций, главным образом на животе. У двоих опухли лодыжки, и они с трудом передвигались, опираясь на стены. При этом они жадно ловили воздух ртом, словно никак не могли надышаться.
Мы с Эльсой замерли на пороге, вцепившись в полотенца, не в силах сделать ни шага. Женщины повернулись к нам и поздоровались, кроме одной, которой трудно было дышать, — она только кивнула, цепляясь за стену.
Эльса пришла в себя первой. Она решительно сняла полотенце, повесила на крюк и шагнула под душ. Механически я последовала ее примеру. Надев купальники, мы вышли к бассейну. Вообще-то их было целых четыре: один большой, пятьдесят метров в длину, один глубокий, с трамплином, и два маленьких, с функцией джакузи. Но ни одного лягушатника.
Не говоря ни слова, Эльса направилась к вышке и начала подниматься. Там было четыре мостка на разных уровнях, и я почему-то решила, что она выберет один из нижних. Но она продолжала подниматься к самому верху — туда, где до крыши оставалось метра два.
Уверенным шагом подруга ступила на шаткий мосток и подошла к самому его краю. Выпрямила руки перед собой и замерла. Глядя на нее снизу вверх, я различала, как на площади над нами двигаются люди. Мне стало не по себе. Голова закружилась.
Эльса согнула колени, один раз, два раза, мосток зашатался, и на третий раз она опустила руки, но только для того, чтобы снова вскинуть их над головой. Вся она была как натянутая тетива: от кончиков пальцев ног до кончиков пальцев рук. Она словно стрела, вылетевшая из лука, легко оттолкнулась от доски и взмыла сначала вверх, а потом вниз. Спустя мгновение она аккуратно вошла в воду, почти не подняв брызг. По крайней мере, так мне запомнилось. Я помню только этот звук и что почти не было брызг, только расходящиеся круги на воде.
Эльса проплыла под водой значительное расстояние и вынырнула на другом конце бассейна. Там она вылезла из воды, откинула мокрые волосы за спину и вытряхнула воду из ушей.
— Какая прелесть! — воскликнула она, когда я подошла к ней.
Я в восхищении смотрела на подругу:
— Где ты этому научилась?
— Уф, — рассмеялась она, — я занималась прыжками в воду в молодости. Начала еще в школе, а потом даже участвовала в соревнованиях.
— Ты, наверно, была лучше всех! — не переставала восхищаться я. — Ты и сейчас лучше всех.
— Спасибо. Да, у меня неплохо получалось. Я получила несколько наград. Мне это доставляло удовольствие. Прыгать. Но мне не хватало амбиций, чтобы пробиваться дальше в большой спорт. Я занималась этим, потому что мне нравилось ощущение свободы, которое оно давало. И чувство опасности только обостряло ощущения. Нет, все эти медали и кубки меня совсем не волновали.
Я смотрела на нее во все глаза.
— Я знаю, что ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что, если бы я не бросила спортивную карьеру, я бы не оказалась здесь.
— Что-то в этом духе, — призналась я. — Если бы ты победила на Олимпийских играх…
— Да, — подтвердила Эльса, — я бы стала положительным примером для девушек, и меня бы никто не тронул. Но, Доррит, я хочу, чтобы ты знала, что я не жалею, ни на секунду не жалею, что я оставила спорт. Это не для меня. Я никогда не понимала, зачем нужна победа только ради победы. Не стоит тратить всю свою энергию на что-то, что не имеет никакого значения. Ты меня понимаешь?
