Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов - [14]

Графъ Борисъ Петровичь за свои мужественные подвиги получилъ оть признательнаго Монарха волость Юкорскую въ Ярославскомъ уъздъ и село Вочшачниково въ Ростовскомъ. Вслъдъ за тъмъ, онъ осадилъ Ригу (въ Октябръ) и черезъ восемь мъсяцевъ принудилъ упорнаго Генералъ-Губернатора Штремберга вступить въ переговоры, подписать капитуляцiю; имълъ 12-го Iюля (1710 г.) торжественный въъздъ въ этотъ городъ. Благодарные граждане поднесли человъколюбивому Полководцу два большiе золотые ключа, нарочно сдъланные, въсомъ въ три фунта, съ слъдующею на каждомъ надписьго: Rigа deviсtа а suрreто tоtius Russiae сатрi рrаеfeсtо Сот. Воris Scherетеtеff, eqиitе оrdiп. Маlth., S. Ароstоl. Апdreaе еt сеt. Аппо sаlиtis МDССХ diе 12/24 Jиli{55}. Государь позволилъ Графу Шереметеву хранить эти ключи навсегда въ фамилiи , какъ памятникъ покореннаго имъ города.

Въ 1711 году Петръ Великiй перенесъ оружiе свое въ Молдавiю: армiя наша при Прутъ состояла только изъ 38,000 человъкъ; ТурецкоТатарская изъ 270,000. Не трудно было Великому Визирю Магметъ Пашъ окружить Россiянъ, но неоднократныя нападенiя его не были увънчаны желаемымъ успъхомъ: отчаянно обороняясь, побъдители Шведовъ отражали Музульманъ съ чувствительнымъ урономъ для послъднихъ. Наконецъ Визирь, узнавъ, что войско наше претерпъваетъ большой недостатокъ въ съъстныхъ припасахъ, ръшился довольствоваться однимъ облежанiемъ: чего Петръ Великiй опасался. Въ толь тъсныхъ обстоятельствахъ, Обладатель Россiи предпринялъ намъренiе, достойное великой души Его. Онъ повелълъ Главнокомандующему Графу Шереметеву приготовиться къ сраженiю на слъдующiй день и ръшился штыками проложить Себъ дорогу сквозь необозримые ряды непрiятельскiе. Среди всеобщаго отчаянiя, Екатерина оказала спокойствiе духа, мужество, превышавшее ея полъ и происхожденiе: уговорила Августъйшаго Супруга Своего предложить миръ Туркамъ и собравъ всъ богатства, какiя только могла найти въ лагеръ, отправила ихъ къ Визирю съ Подканцлеромъ Барономъ Шафировымъ. Между тъмъ Графъ Шереметевъ пригласилъ къ себъ Генераловъ на военный совътъ и сообщилъ слъдующую написанную имъ бумагу: "Если непрiятель на предложенныхъ ему кондицiяхъ не пожелаетъ мира, а будетъ требовать, чтобъ мы сдалися ему на дискрецiю и ружья положили; то идти въ отводъ подлъ ръки." - Всъ Генералы единодушно утвердили это предложенiе, но отважная ръшимость Россiйскихъ воиновъ осталась безъ исполненiя: Визирь согласился на миръ, и Петръ Великiй, посредствомъ уступки Туркамъ Азова, Таганрога и нъсколькихъ маловажныхъ кръпостей, освободился отъ столь же опаснаго положенiя при Прутъ, въ каковомъ находился Карлъ XII при Полтавъ. Графъ Шереметевъ повелъ потомъ ввъренныя ему войска въ Польшу, Померанiю и Мекленбургiю, гдъ со всъмъ усердiемъ продолжалъ споспъшествовать видамъ своего Монарха, ревностно исполняя его волю и препорученiя; наконецъ, по его же приказанiю, возвратился въ Россiю въ исходъ 1717 года.

Здоровье Графа Бориса Петровича примътнымъ образомъ ослабъвало; онъ не могъ слъдовать за Государемъ въ Петербургъ (1718 г.), остался въ Москвъ; испросилъ позволенiе ъхать къ Олонецкимъ водамъ для полученiя облегченiя и, на смертномъ одръ, печалился о томъ только: чтобы Петръ Великiй не усомнился въ болъзни его. - "Кромъ Бога и Вашего Величества, Всемилостивъйшаго моего Государя - писалъ Шереметевъ къ Монарху - Благодътелю своему - никого не имъю, и милостiю Вашего Величества взысканъ: то какъ наконецъ жизни моей явлюся предъ Вашимъ Величествомъ въ притворствъ, а не въ истинъ" -{56}. Наконецъ, водяная болъзнь, долго скрывавшаяся въ немъ, обнаружилась во всей силъ: тщетно лучшiе доктора старались сохранить жизнь великаго мужа - онъ скончался 17 Февраля 1719 года, на шестьдесятъ седьмомъ отъ рожденiя.

Огорченный Монархъ, извъстясь о чувствительной для Него потеръ, приказалъ перевезть тъло Шереметева въ С. Петербургъ, не смотря на завъщанiе усопшаго, чтобы его похоронили въ Кiевопечерской Лавръ. Оно было предано землъ, 10 Апръля, въ Лазаревской церкви АлександроНевской Лавры. Петръ Великiй самъ занялся учрежденiемъ печальной церемонiи, слъдовалъ за гробомъ отъ дома Фельдмаршала, находившагося на Фонтанкъ, противъ Лътняго сада, до монастыря, сопутствуемый Дворомъ, иностранными Министрами и Генералитетомъ. Два Гвардейскiе полка, Преображенскiй и Семеновскiй, открывали шествiе: глубокая горесть живо изображалась на мужественныхъ лицахъ воиновъ, которыхъ Шереметевъ водилъ къ побъдамъ. При опушенiи гроба въ могилу произведена троекратная пальба изъ ружей. Петръ Великiй повелълъ на томъ мъстъ поставить знамя съ изображенiемъ Фельдмаршала{57}.

Графъ Борисъ Петровичь Шереметевъ, достойный сподвижникъ славы Петровой, одинъ изъ первыхъ Полководцевъ своего времени, былъ роста высокаго, имълъ видъ привлекательный, кръпкое сложенiе тъла; отличался благочестiемъ своимъ, пламенною любовiю къ Престолу, храбростiю, строгимъ исполненiемъ обязанностей, великодушiемъ. При Прутъ, до открытiя переговоровъ, когда армiя Россiйская начиналабыло отступать, одинъ солдатъ отсталъ отъ своихъ товарищей. Турецкiй наъздникъ тотчасъ бросился къ нему съ обнаженною саблей и навърно изрубилъ его, еслибъ Фельдмаршалъ не поспъшилъ на помощь и не убилъ Турка изъ пистолета. Домъ Графа Шереметева былъ прибъжищемъ для всъхъ неимущихъ: за столъ его, на которомъ не ставилось менъе пятидесяти приборовъ, даже въ походное время, садился всякiй, званый и не званый, знакомый и незнакомый, только съ условiемъ, чтобъ не чиниться передъ хозяиномъ. Объды его, приготовленные лучшимъ образомъ, не обращались никогда въ шумные пиры: Фельдмаршалъ ненавидълъ излишество и не любилъ бесъдъ, въ то время обыкновенныхъ, въ которыхъ кубки съ виномъ играли главную роль. Самъ Петръ столько уважалъ его, что никогда не принуждалъ пить, и, во время праздниковъ Государевыхъ, Шереметевъ освобожденъ былъ отъ наказанiя: осушать кубокъ большаго орла. Общество его состояло изъ людей самыхъ образованныхъ: Генералъ-Фельдцейхмейстера Брюса, Англiйскаго Посланника Лорда Витворта, Прусскаго Мардефельда и другихъ иностранныхъ Министровъ и ученыхъ, находившихся тогда въ Россiи. Не смотря на малое просвъщенiе того времени , молодые люди считали за честь и славу, если могли попасть въ вечернiя собранiя Фельдмаршала. Не было человъка въжливъе и ласковъе его въ обращенiи. Часто, разъъзжая по Москвъ, окруженный множествомъ скороходовъ и домовыми войсками, останавливался онъ на улицъ и выходилъ изъ кареты, чтобъ подать руку старому сослуживцу. Послъднiе годы жизни своей посвятилъ онъ благотворительности: бъдныя семейства толпились вокругъ дома его. Вдовы съ дътьми, лишенныя надежды къ пропитанiю, и слабые старцы, потерявшiе зрънiе, получали отъ него всевозможное пособiе. Герой былъ отецъ сиротъ, принималъ ихъ въ свое покровительство и, по способностямъ, опредълялъ къ мъстамъ. Петръ Великiй чрезвычайно уважалъ его, называлъ своимъ Баярдомъ и Тюренемъ , всегда встръчалъ и провожалъ до двери своего кабинета, и поставилъ бы ему монументъ въ Невскомъ монастыръ, еслибъ смерть не помъшала Государю въ исполненiи этого намъренiя (58*).