Билоны - [28]

Вообще-то, его манера речи сегодня ничем особенным не выделялась над всеми предыдущими. Как всегда, ее отличала императивность, предельная четкость и краткость, сухость и культовая скупость на похвалу, хотя поблагодарить всех, вплоть до самого молодого и неопытного ангела, всего лишь небольшими намеками на теплоту, было за что. Но ничего не поделаешь, ЕГО ВОЛЯ не был ни лириком, ни демократом. Эти качества были уничтожены им в себе еще во время прямого столкновения с восставшими ангелами. Их место заняла, всепоглощающая его существо, преданность и верность САМОМУ. За несчетное количество лет, которые он беззаветно служит ЕМУ, в характере ЕГО ВОЛИ окончательно увяли все те черты, которые могли сколько-нибудь серьезно помешать, пусть даже отдаленно, но все же, походить на Создателя. В отличие от высшей прослойки ангелов, через которых он ежедневно осуществлял текущее управление Вселенной и, конечно же, обитающим на Земле человечеством, в его разуме возобладали только рационально построенное мышление и рационально скроенные для осуществления практические действия. И все. Ничего более, что могло походить на эмоциональность, открытость души, милосердие или что-либо подобное, позволяющее говорить о характере любого из жителей Божьего дома — душа-ангел. Все высшие ангелы-архиереи таковыми и были. А он — ЕГО ВОЛЯ — нет. Это делало его не просто первым среди равных, а ставило на недосягаемую для других высоту: он был одновременно единственным первым без равных и старшим над высшими ангелами. По своему происхождению он оставался ангелом, но по действительной, явственной сущности уже давно перешел в другую категорию носителей разума. Ему одному САМ дал право говорить с небожителями от СВОЕГО лица, так как разум ЕГО ВОЛИ получил от Создателя способность без объяснений понимать замыслы САМОГО и право транслировать их без интерпретации всему разумному во Вселенной.

По-другому и не могло статься, потому что самыми преданными и верными, а значит, и доверенными становятся только те, кому удалось превратить себя в подобие учителя-хозяина. Такое случается очень редко. Но если уж происходит, то система, удерживаемая такой личностной спайкой учителя-хозяина и его поверенного в делах способна противостоять любому удару: и открытому в лицо, и, что случается чаще всего, исподтишка, в спину.

У Дьявола такого поверенного не было и не могло быть даже в перспективе. Тот, кто видит в своих соратниках возможность отступничества, а следовательно, последующего предательства, обречен на одиночество власти. Замыкаясь в ней, он способен создать прекрасно функционирующую систему управления. В основу ее построения заложены принципы, постоянно поддерживаемого страха каждого из соратников за свое будущее в окружающем их сообществе, неизбежности жесткого наказания за допущенные ошибки при исполнении поручений хозяина и личностной зависимости от эмоционального состояния его разума. На уважении услужающих в такой системе ничего не строится, поскольку уважение противно одиночеству власти и властителя.

Действенность подобного механизма управления весьма эффективна. Дьявол доказал это. В противоборстве двух миров — реального (добра) Создателя и антимира (зла) Дьявола — изначальные преимущества Творца НАЧАЛА ВСЕГО в окончательную победу пока не реализовались.

Но и у Дьявола на нее была только надежда. Его разум понимал, что от страха, наказания и зависимости можно избавиться только одним способом — ликвидировать или, по крайней мере, серьезно ранить (добьют с удовольствием завистливые или непримиримые противники) их источник в момент его слабости. По этой причине он был не в состоянии сконцентрировать все свои ресурсы разума исключительно на одном, важнейшем для него направлении — противостоянии САМОМУ. Дьявол вынужден был распылять их, с одной стороны, на резервирование для нанесения упреждающего удара по постоянно ожидаемому им предательскому выступлению какой-либо из групп соратников. «Все сразу не поднимутся; не та сила разума и воли», — убеждал он себя и, в целом, по-своему был прав. Единство приспешников, решивших низвергнуть недавнего благодетеля, достигается только в тот момент, когда хозяин еще не проиграл битву, но уже явно не способен в ней победить.

В то же время, его подминала под себя необходимость предпринимать неординарные действия, показывающие его неослабляемую силу возможностей по владению, контролю и использованию разума соратников в целях, к достижению которых стремится, прежде всего, он — Дьявол.

Фальшивость такой политики для него была очевидна. Однако он не мог, да и не хотел, пока она давала результаты, от нее отказаться. Ее необходимость диктовалась еще большей необходимостью сохранения, созданной им самому себе, власти над всем и всеми, что составляло и населяло антимир. Иногда, правда, из глубин разума здоровый скептический цинизм доносил до Дьявола полностью разделяемую им мысль, что стремящийся к перманентной демонстрации силы, безусловно, силен, но не настолько, чтобы в нее еще верили и в перерывах между его показательными выступлениями.