Билл — герой Галактики. Книга 2 - [70]

— Место службы?

— Ну да. Служили где? — пояснил Билл на случай, если такое понятие окажется слишком сложным для убогого офицерского мозга. — Ну, на каких кораблях? — Он сунул в рот покрытую застывшим жиром жареную веточку окры. — Может, я знаю кого-нибудь из той команды. Тогда получится, что мы с вами некоторым образом отчасти вроде как однокашники, — продолжал он в наступившем молчании. Увидев, что на него никто не смотрит, он сунул несъедобный кусок себе под салфетку и поднес ко рту ложку слизистой вареной окры. — Я ведь много кого знаю, — гордо добавил он.

— Это мой первый корабль, — сказал мистер Кристиансон, подвинув к себе судок с приправами и щедро накладывая себе поверх окры острого соуса и тертого сыра. — Мой дядя просто слышать не хотел, чтобы я получил капитанский чин, не побывав хотя бы в одном рейсе. Лично я считаю, что это очень старомодный взгляд на вещи, но раз уж дядюшка Джулиус так на этом настаивает, я решил, по крайней мере, попробовать.

— Дядюшка Джулиус? — Воспользовавшись тем, что на него опять никто не смотрит, Билл спустил комок тушеной окры себе в сапог.

— Он четырехсотдвенадцатиюродный брат Императора по боковой линии, — похвастал Кристиансон и залпом выпил бокал вина. — До сих пор ему удавалось уберечь меня от учебной муштры и освободить от всех этих сложных экзаменов, которые полагается сдавать для производства в офицеры. Знатное происхождение все же дает кое-какие преимущества. Но он потребовал, чтобы я совершил хоть один космический рейс, прежде чем получу в свое командование космолет. Глупость, конечно, после того как мое семейство добровольно, под страхом смерти, пожертвовало императору столько денег на ведение войны с чинджерами, — но надо так надо. Кстати, вам еще никто не говорил, что от вас ужасно воняет?

Билл стряхнул с себя еще несколько прилипших комков перегноя и бросил взгляд в иллюминатор. Там медленно отплывала вдаль база снабжения. Слишком медленно. Рейс обещал быть долгим.

Обед оказался еще более долгим. Биллу удалось избавиться от всего, что было у него на тарелке, распихав несъедобные куски окры по карманам и укромным местечкам и ухитрившись даже переложить несколько штук на тарелку Кейна, когда тот отвлекся. В конце концов с окрой было покончено, и он накинулся на свой пончик с малиновым джемом с такой жадностью, словно это был самый последний обед в его жизни.

Кейн объяснил Биллу, как ему найти свою каюту, и он отправился туда, слизывая с губ остатки джема. Капитан Блайт небрежно заметил, что Биллу давно пора принять душ и что, если Билл этого не сделает к тому времени, как они увидятся в следующий раз, он самолично запихнет его в шлюз, где Билл будет дышать вакуумом до тех пор, пока не усвоит хотя бы самых элементарных правил личной гигиены. Или что-то еще в том же духе.

Билл открыл дверь каюты, которая, насколько он понял, была отведена ему, и разинул рот, увидев, что на одной из двух коек сидит какой-то гигант ростом метра в два с половиной и весом килограммов на сто сорок. В руках он вертел настольную лампу, сгибая и разгибая ее кованую подставку, словно та была из мягкой резины.

— Прошу прощения, ошибся каютой, — быстро сказал Билл, проворно пятясь.

— Ты полисмен, что ли? — буркнул этот медведь.

— В общем, да, — ответил Билл с деланной улыбкой, продолжая пятиться.

— Ни хрена ты не ошибся, — заявило чудище, откусив от лампы подставку и сплюнув обломки на пол. — Мы с тобой, значит, будем соседи.

— Меня зовут Билл, — сказал Билл, неуверенно входя. — Рад познакомиться.

— Я Мордобой, — буркнул горилла. — Ничего себе клыки. Постой, у тебя, что ли, обе руки правые?

— Верный глаз, — подтвердил Билл.

— И никак одна от черномазого! — рявкнул Мордобой.

— Такая уж досталась, — заискивающим тоном сказал Билл, протискиваясь со своими костылями к свободной койке. — Ты из команды? А за что получил срок? — Ему пришло в голову, что не худо сменить тему. Оказалось, что тоже худо.

— За убийство. Топором! — прорычал Мордобой, широко ухмыльнувшись и обнажив имплантированные собачьи клыки длиной сантиметров в пять, остро заточенные напильником.

— Ну, со всяким бывает, — сказал Билл.

— Отрубил обе ноги полисмену и бросил его на снегу, чтобы сдох от потери крови.

— Понимаю, — сказал Билл. — И такое в жизни случается.

— У него-то были две ноги. А у тебя одна. Можно управиться вдвое быстрее.

— Имей в виду, что на этом корабле снега нигде нет, — возразил Билл. — И в ближайшем будущем не ожидается, я слышал прогноз.

— Эта твоя черная рука — что-то она мне напоминает, — пробурчал Мордобой. — Что-то давнишнее.

— Ну, она у меня тоже порядочно сколько времени.

— Ага, вспомнил. Был такой здоровенный лоб в пехоте, Тембо звали, — прохрипел Мордобой. — Никогда мы с ним не ладили.

— Мы-то с тобой поладим, я уверен, — с надеждой намекнул Билл. Он прекрасно помнил, как в том ужасном бою Тембо взрывом разорвало в клочья и как сам он, очнувшись, увидел, что ему пришили оставшуюся от Тембо руку. Но это он решил держать про себя.

— Достал он меня своими проповедями. Только сглаз наводил. Хотел его замочить, только об этом и думал. А его куда-то перевели, пока я сидел на губе за какую-то хреновину, не помню уж за что. Так с тех пор его и ищу. Пусть только тронет меня своей черномазой ручищей — враз оттяпаю.