Билет - [31]

– Интересный вопрос, – промолвил Маарв, – Это для нас кротовьи норы – всего лишь быстрый переход из одной точки в другую, а эти существа могут и не иметь четко заданных координат и есть предположение, что они способны в них перемещаться куда угодно. То есть, это своего рода лифт, который для нас ездит только вверх и вниз, а они могут на нем перемещаться и вправо, и влево, и создавать свои собственные пути.

– Вселенная полна самых разных загадок и чудес, – философски заметил Джон, – Но все-таки было бы весьма занятно узнать, кто эти существа.

– Сильно сомневаюсь, что какой либо из известных нам источников способен удовлетворить твое любопытство, – сказал Тарион, – Некоторые древние расы настолько отличаются от всех известных нам рас, что не контактируют ни с кем уже очень и очень давно. Никто не знает ни их целей, ни что ими движет. А им, в свою очередь, безразлична текущая суета этого мира. Так что, ещё раз подчеркну – нам несказанно повезло увидеть то, что мы увидели и ощутить на себе остановку времени.

– Вот только непонятно, – немного прищурившись и склонив голову на бок сказал Кейн, – Что именно мы видели и кого. Ну а то, что из нас не составили гербарий или ещё нечто подобное на современный манер, это и правда можно считать редкой удачей!

– Должен заметить, – также слегка прищурившись, ответил Маарв, – На тебя дурно влияет драамовский скептицизм вкупе с драамовским же прагматизмом. Остается лишь надеяться, что тебе не передастся его аппетит, способный со временем вызвать голод и лишения на любой среднестатистической планете.

– Если кому-то интересно, – сказала Арма, – Я проанализировала ближайшую среду норы и характер электромагнитных возмущений, которые уловил сканер за секунду до того, как остановилось время, и секунду после, и установила, что этот объект предварительно изменил траекторию своего передвижения.

– То есть получается, что эта встреча была не такой уж и случайной, так, что ли? – спросил Драам.

– Я не совсем понимаю, что такое «случайность», – ответила Арма, – Я бы предпочла оперировать понятием «альтернатива».

– Все время забываю, что ты кого угодно загонишь в логический тупик, – сказал Драам, Неужели так трудно научиться говорить просто: «да» или «нет»?!

– Такова особенность моего сознания, – немного учительским тоном ответила Арма, – Я могу лишь предоставлять сведения и факты, анализы разных данных, возможно даже наилучшие варианты решений, с точки зрения расчетов и теории вероятности, но сами решения должны принимать вы. Не хватало ещё, чтобы вы обленились и впали в ничтожество.

Кейн снисходительно посмотрел на немного обескураженного подобной выволочкой Драама,

– Ну вот, теперь-то ты не самый первый ученик в классе!

Маарв улыбнулся, слушая эту шутливую перепалку, и велел всем готовиться к выходу из прыжка, надеясь на лучшее.

XIX

За последние три недели Тадек нечасто появлялся в университете по причине того, что мало кто из студентов вообще эти занятия посещал. Сначала он начал ходить через день, потом через два, а сегодня, в очередные выходные, он прикинул, что не был там со вторника. И самое интересное – никто ему ни разу не звонил и не присылал гневных писем нарочным – он даже несколько раз специально справлялся на вахте. Люди были напуганы происходящим, и нигде не было никаких объяснений, ни разъяснительных заявлений от официальных лиц Альянса или руководства страны. Подавляющее большинство людей будто неформально отстранилось от своих текущих дел и обязанностей. Только некоторые, которые привыкли напряженно работать с самого утра и до поздней ночи и не знали никакой другой жизни, не обращали на происходящее никакого внимания, продолжая делать то, что они делали каждый день. Например, старый булочник в доме напротив, начинавший свой рабочий день задолго до восхода солнца, или две пожилые дворничихи, которые, не смотря на любые тяготы и невзгоды, всегда ласково улыбались Тадеку. Он проходил мимо них почти каждый день, здоровался и деликатно снимал шляпу, отчетливо понимая, насколько нелегка у них жизнь.

Тадек старался не поддаваться ощущениям неизбежности и уныния, которые витали в воздухе, и иногда у него это неплохо получалось. Несмотря на то, что поздняя осень выдалась на редкость солнечной, начинало потихоньку подмораживать, и всё ещё легкий и бодрящий ночной морозец начинал отступать только к обеду. Он много гулял, старался не читать никаких книг, которые всегда неумолимо наводили его грустный философский лад, после чего приходилось идти в небольшие открытые и теперь практически совершенно безлюдные кафе в парке и выпивать столько глинтвейна, сколько влезало.

Сегодня ноги сами привели его в это старое заведение на пруду, из которого открывался самый мирный и спокойный вид на плавающих рядом уток и разных других водоплавающих, крякающих, свистящих и шипящих одновременно. Он заказал завтрак и ещё одну хлебную корзинку. Официантка с пониманием улыбнулась Тадеку как старому знакомому, довольно быстро заставив его столик всем, что он просил, с фирменными оладьями в качестве комплимента от шеф-повара, щедро политых клубничным джемом, который во много раз усиливал и без того их аппетитнейший вид. Девушка была одета в немного старомодное темно-серое платье ниже колен, которое красиво облегало её изящную фигуру, длинная шея была замотана в полосатый бордовый шарф, а её открытое лицо с бархатными щеками и небольшими ямочками выглядело очень мило и привлекательно. После того, как Тадек закончил кушать, официантка принесла на небольшом подносе две чашки кофе.