Билет не туда - [44]

Утром, перекусив, снова повернули к порталу. Я привычно проверил, как выходит меч из ножен, и пошел в авангарде нашего отряда. Чем ближе к Порталу, тем меньше я ощущал живого перед собой. Даже грызуны и насекомые исчезли, не говоря уже о людях, прячущихся в развалинах, или домашних животных. Пробираться было нелегко, повсюду нагромождения из камня и раскрошенного бетона, перекрученная арматура, взметенное на дыбы покрытие дорог и тротуаров. Глаз цепляется за яркие пятна каких-то тряпок, припорошенных бетонной пылью, кусков пластика, битого стекла, сверкающего на солнце. Постапокалипсис в чистом виде, иногда встречаются чудом нетронутые куски довоенной жизни, скоростной глайдер, запыленный, но целый, рекламный плакат, столики, стоящие рядом с разбомбленным кафе, – взрывная волна чудом оставила их на месте.

К обеду вышли к зоне безопасности вокруг портала: на расстоянии пятисот метров строить здания запрещено. Засели в окружающих портальный форт руинах. Форт тоже был снесен, почти до основания, на поле вокруг него воронки, но у развалин в центре копошились вражеские солдаты. Непонятно, что они искали там, может быть, управляющие кристаллы? Справа от разрушенного форта находилось алтарное поле, где в жертву принесли не один десяток, а то и не одну сотню разумных – смердело тьмой от него жутко. Закапывали жертвы рядом, сбрасывали тела в воронки и засыпали обломками. Там, думаю, смердело не только в эмофоне, а и реально, вражеские солдаты не рисковали особо приближаться к братским могилам. Кроме солдат, на развалинах чем-то занимались гражданские, тоже в форме, но отличной от военной.

Я очень спокоен и уравновешен. Но желание отомстить конгеретам, пусть и не за своих соотечественников, но за разумных, которым следовало жить, радоваться жизни, существовать, настолько переполнило меня, что Язон, тоже способный ощущать чужой фон, переполз ко мне и сжал предплечье. Я посмотрел на него, он на меня. Мы, не сказав друг другу ни слова, обменялись обещанием убить всех, а остальных заставить каяться за все совершенное. Это невозможно простить! Лейтенант, залегший рядом, внимательно посмотрел на нас. Он не мог ощущать чужие эмоции, но он понимал, что мы ощущаем. Он испытывал те же эмоции. В его взгляде читалось обещание вычистить эту мразь!

Понаблюдав за врагом, мы отползли вглубь развалин. Там начали обсуждать план действий.

– Врагов не больше сотни! Мы можем без потерь их уничтожить, нас теперь более тридцати человек! – Вполголоса убежденно проговорил лейтенант. – Атакуем в темноте, они не умеют воевать ночью!

– Сожалею, командир, но ничего не выйдет, – ввязался в разговор Язон, хотя не должен был участвовать в обсуждении операции, чином не вышел. – Там жрец.

Это меняло дело. Сотня солдат – не проблема, но даже самый слабый жрец – непреодолимая преграда, они чувствуют враждебное внимание, направленное на них, так они уходят от выстрела. Можно нанести массированный удар тяжелым оружием, но с расстояния в пятьсот метров он может просто уйти из зоны поражения.

– Командир, – сказал я, у меня возникла идея, – давайте попробую. Есть мысль. Не получится – отступим, все равно, не уничтожив чернорясника, атаковать Портал бессмысленно. Есть мысль, лейтенант. Вы меня знаете, я не подводил вас. Дайте попробую!

Чжэн сомневался. Он предлагал схему «гарантированного» накрытия жреца ракетами и плазмой (хотя сам понимал, что это не так). Он ругался, но осознавал, что верных вариантов нет. В конце концов сдался. Мы расположились по развалинам, вокруг разбитого форта. Более тридцати автоматов в режиме дальнобойного оружия – сила. Почти десяток плазмоганов и ланчеров – еще бо́льшая. Если мне удастся, мы сметем врагов за считаные минуты.

Я взял автомат, погладил ложе рукой, настраиваясь. Навел прицел на скол камня в метре от фигуры жреца. Никакой реакции. Оторвался от прицела, вытер о рукав вспотевшую ладонь. Больше контроля! Снова приник к прицелу, плавно повел его по группе вражеских солдат. Остановился на капюшоне жреческой робы, теперь чуть ниже. Ткань. Из чего жрецы шьют свои робы? Вот этого… Жрец в прицеле нахмурился и начал озираться. Спокойно, Вик, сказал я сам себе, ты просто разглядываешь, чем там занимаются эти люди. Отвел прицел от жреца, посмотрел, как некий гражданский специалист Темной империи в смешном желто-коричневом мундире пытается выковырять что-то из куска спекшейся породы. Смешно. Кстати, солдаты здесь в синих мундирах, не простая пехота. Снова перевел взгляд (через прицел) на жреца. Спокойно, просто я наблюдаю, интересуюсь, что они там делают? Посмотрел на яркий, бликующий в лучах солнца камень, украшающий лоб жреца. Задумался, он вживлен в его лоб или я просто обруча не вижу? Интересно. Хорошо, что сегодня такой приятный, солнечный день! Люблю такую погоду. Аккуратно положил палец на курок – просто рука устала держать эту тяжесть, так удобнее. А если подумать, насколько продуманно делали мой автомат, курок шершавый, не скользит, даже если руки вспотели. Легким движением пропустил холостой ход, палец затек от неподвижности, еще чуть-чуть, чтобы в суставе щелкнуло. Щелкнула винтовка, слегка толкнувшись мне в плечо, голова жреца разлетелась красными брызгами, тело начало заваливаться. Так же, не думая ни о чем, отодвинул винтовку в сторону. Мысли, выпущенные на свободу, понеслись, разламывая череп. Удалось.