Билет до Гавгамел - [46]

– Не могу вспомнить. Краснов обещал найти психотерапевта, который поможет восстановить мне память… – Виктору вдруг пришла в голову неожиданная мысль: – Ты общаешься с Красновым непосредственно?

– Нет, через его человека.

– У тебя есть с собой фотография бывшего мужа?

Она задумалась на минуту. Достала сотовый, нажала кнопку, протянула Виктору. Он взглянул на экран и узнал на фотографии лицо того человека, которое он видел на карточке в Подберёзкине.

– Спасибо. Краснов по-прежнему президент Центра?

– Да. У него огромное влияние. Краснов скупил контрольный пакет акций и стал полноправным президентом компании.

Похоже, Лена говорила правду. Скорее всего, она в полной зависимости от Краснова, но эта зависимость тяготит её.

– А тот человек, который назвался Робертом, – кто он?

– Он действительно иностранный издатель. Прослышал о вашем проекте и захотел выкупить твои сочинения по древней истории. Краснов рассчитывал, что тебя заинтересуют условия и ты согласишься продать их. Потом он надеялся выкупить их у Роберта или найти какой-то другой способ завладеть ими. Могу дать телефон Роберта.

Она набросала цифры на салфетке и передала Виктору.

– Ну что ж, – она приподнялась из-за стола. – Мне пора.

– Что ты собираешься делать дальше? Мы могли бы поехать куда-нибудь вместе.

– Извини, у меня другие планы.

– Как ты к нему относишься? К Краснову? Он шантажирует тебя?

– Это моё личное дело. Прощай, Виктор. Была рада встретиться с тобой. Правда.

У него был эмоциональный порыв – сказать сейчас же Лене, что Краснов страшный человек и надо опасаться его, что авария была подстроена им, чтобы избавиться от Антона. Именно Краснов тогда сидел за рулём. Краснов направил машину на придорожный столб, успев перед самым столкновением выпрыгнуть. Откуда ему было знать, что у друзей был припасён вариант с кодовым словом, которое они оба знали и которое позволяло ликвидировать их проект…

Виктор наблюдал в окно, как Лена подошла к поджидавшему её у ворот чёрному мерседесу. Перед ней распахнулась передняя дверца, и она, оглянувшись на балкон, исчезла в салоне.

Он допил свой мартини, начал шарить по карманам в поисках бумажника. Официант вежливо покачал головой:

– Заплачено.

После Гавгамел

(330 год до нашей эры)

Мне донесли, что Дарий убит его сатрапом изменником Бессом в надежде получить милость от меня. Но я не желал убивать Дария, он должен был сам передать мне власть над Азией. Я намеревался сделать великого царя своим советником и другом.

Июльским утром я прибыл в разграбленный лагерь Дария. В Иране стояла страшная жара и двигаться можно было только по ночам. Мы шли вдоль Тиранского моря. Мне доложили о пленении великого царя. Надо было спешить. Прибыв на место, я увидел брошенные упряжки с поклажей, которую теперь распродавали, растерянную свиту царя, стенающих женщин. Я стал разыскивать убитого царя и его палачей, но его убийцы успели исчезнуть. Они бросили свою жертву.

Я надеялся застать Дария ещё живым, но он был смертельно ранен, и, когда меня привели к нему, великого царя уже не было в живых. Глубокое потрясение охватило меня при виде обезображенного трупа некогда великого царя царей. Мне рассказали, что царь был закован в золотые цепи в нищенской дорожной повозке, брошенный своими приближёнными на произвол судьбы. Таков был его конец, предопределённый богами. Эта упряжка блуждала без поводыря повсюду в степи, и нашёл её у безлюдного ручья воин, который пришёл напиться воды.

Я отдал должное великому царю: снял свой плащ и, раскинув его над мёртвым, укрыл тело. Мне вспомнилось копьё, которое я метнул при высадке на азиатский берег, факел, которым был подожжён дворец в Персеполе. Жест с плащом – жест примирения Европы и Азии. Я верю в возможность начать новую мировую историю, я объединю эти разные миры – эллинский и азиатский.

По моему распоряжению тело Дария было отправлено в Персию для торжественного погребения со всеми положенными почестями в скале персепольской царской усыпальницы. Я поступил как настоящий эллин, так, как некогда поступил мой любимый герой Ахиллес с Гектором и хитроумный бесстрашный Одиссей с Аяксом.

Я приказал особому отряду разыскать Бесса, и вскоре тот был схвачен в одном из селений. Сатрап остался без защиты и не оказал сопротивления. Он трусливо сдался. Обнажённого, в железном ошейнике, его заставили ждать меня на обочине дороги, как собаку. Я сначала приказал бичевать его, а затем выдал Бесса на расправу пленным родственникам Дария. Те изрубили Бесса на мелкие куски и из пращей разметали эти куски по пустыне во все стороны. Такова участь изменников, кому бы они ни служили.

Сомнения одолевали меня. Среди моих друзей начались роптания, я подозревал, что они готовят заговор, чтобы помешать моим великим планам. Мы должны покорить весь мир, укрепить его под моей властью, тогда только он будет прочным! Они обвиняют меня в том, что бесчисленные победы над варварами изменили меня, сделали жестоким. Будто бы, вознамерившись стать повелителем всего мира, я бросил вызов богам. Но именно боги привели меня в Азию и сделали повелителем всех стран!

Печальна была судьба Пармениона. После Гавгамел мне пришлось оставить пожилого уже сподвижника в Экбатанах. Мне донесли, что он счёл это понижением. А потом выяснилось, что Парменион и его сыновья готовили заговор против меня. Надо было это предотвратить. Я отправил в Экбатаны на быстрых верблюдах своего посланца, который передал надёжнейшим полководцам приказ убить Пармениона. Когда тот, ничего не подозревая, углубился в чтение присланного для видимости документа, в спину ему был нанесён смертельный удар кинжала. И Клит, и Каллисфен заслужили свою участь. Ничто и никто не остановит меня в создании новой мировой державы. Только богам дозволено судить меня.