Бикфордов час - [19]

– Капитан Хайят, выставляй взрыватель, – распорядился полковник из королевской семьи, уже, кажется, уставший от возражений генерала с верблюжьей губой, и вытащил трубку, чтобы набрать номер. – Я разрешаю машине выезд. Скоро она будет здесь.

– Простите, полковник-эфенди, а что за люди будут в машине?

– Это отряд иракских курдов, который отправляется в Сирию воевать на стороне, судя по всему, Асада. Хотя это мало должно тебя касаться.

– Это меня совершенно не касается, полковник-эфенди, – согласился Абу Саид с поклоном и дал знак Амину эль-Габари, который бегом направился к месту установки взрывателей.

– Это не должно было бы тебя касаться, даже если бы король приказал посадить в машину твоих отца с матерью и всех братьев и сестер.

Полковник так показывал дистанцию между собой и капитаном. Хайят снова с поклоном приложил руки к груди, надеясь все же, что в машине нет его родных. Его родные не могут назвать себя курдами. Они гордятся тем, что они саудовцы.

Сама установка взрывателей заняла, как и обещал капитан, двадцать с небольшим секунд. После этого Амин бегом устремился назад. Лейтенант был сухим и подвижным человеком, и долго ждать его не пришлось.

– Ждем грузовик, полковник-эфенди… – просто сказал капитан Хайят в ответ на вопросительный взгляд полковника из королевской семьи.

Все ждали молча, приготовив бинокли, чтобы рассмотреть испытания как можно лучше. Охраняла комиссию рота солдат, судя по нашивкам, бригады номер один специального назначения имени Фейсала бин-Турки. Один из генералов жестом подозвал к себе офицера охраны, сказал ему несколько слов, и офицер помчался в обратную сторону бегом. Абу Саид с вершины своего бархана видел, как этот офицер отдал какую-то команду, и два взвода отделились от общего строя и стали бегом выдвигаться в сторону дороги. Один взвод вообще дорогу перешел и углубился в барханы, легко утаптывая плотный, слежалый песочный наст. Определить, что оба взвода приближаются к месту испытания, было несложно. Наконец они заняли позицию. Стало понятно, что курды на грузовике просто отданы на заклание испытателям. А тех, кто выживет после взрыва, просто расстреляют. Саудовская королевская армия не желала усиления армии президента Сирии. Правда, у Абу Саида было опасение, что спецназовцы залегли излишне близко к дороге. Но по большому счету капитана Хайята это мало касалось. Он понимал, что курды, вставшие на сторону Асада, враги его страны. Значит, подлежат уничтожению. Как и каким образом – расстреляли бы машину из пулеметов или танков, или просто минометами накрыли, или взорвали на дороге – разницы капитан не видел никакой, и потому угрызений совести не испытывал. Он ведь тоже был офицером королевской армии, значит, врагом правительства Сирии. А что касается спецназовцев бригады номер один, то им предстоит вести бой на уничтожение курдов. Бой – это всегда обоюдоопасное действие. Если кто-то из них погибнет от взрыва на дороге, это только подчеркнет силу взрывчатого вещества. Спецназовцы выбрали себе позицию, исходя из знания обычных взрывных устройств. И их гибель только покажет разницу между старым и новым. Значит, и предупреждать кого-то не следует.

У самого Абу Саида не было бинокля. Бинокли носят и пользуются ими боевые командиры, а он таковым не был. Или генералы, которые по возрасту давно уже перешагнули грань боевых командиров, но имели некоторые привилегии, в том числе и на право пользоваться биноклем. И потому капитан смотрел невооруженным глазом. И не слушал, естественно, досужие и отвлеченные разговоры генералов за столами, а искал в воздухе долетевшие издалека звуки работающего двигателя. Но пески пустыни умеют хорошо гасить звуки. И потому звук пришел лишь после того, как где-то вдали на дороге уже мелькнула перед далеким поворотом сама машина. А когда пришел звук двигателя, то даже генералы встали сами из-за своих столов и подняли к глазам бинокли. Ждали все. Ожидание тянулось, казалось, непростительно долго, хотя все понимали, что в пустыне дорога никогда не идет прямо, но виляет, объезжая тяжелые неподвижные барханы. Смотрели все почему-то не на хорошо различимое место, где была заложена взрывчатка, а вдаль, на приближающийся грузовик. Но любое ожидание имеет конец. Окончилось и это.

Капитан Хайят вдруг, для самого себя неожиданно, разволновался. Он совсем не испытывал волнения, когда шла подготовка, совсем не испытывал ни волнения, ни робости, когда вежливо докладывал комиссии о работе своей группы. А тут, в самый решающий момент, откуда-то взялся испуг. Он не сомневался в творении своего ума и своих рук – взрывчатое вещество не может подвести. Но ведь там не только оно одно работает. А вдруг что-то постороннее не сработает, вдруг детонаторы подведут и не создадут необходимую температуру при активации. Хотя в принципе из девяти детонаторов достаточно было сработать только одному, чтобы взрыв произошел. А вдруг колесо не наедет на фанерную пластину, а проедет рядом. Тогда, конечно, взрыва не произойдет. Надо было послушаться помощников и сделать в стороне искусственную яму. Все водители стараются ямы объезжать. Капитан пытался заставить себя успокоиться. Тем не менее волнение было, и волнение немалое. Даже пальцы стали слегка подрагивать, и Абу Саид, сам того не замечая, захватил правой кистью пальцы левой руки и стал сжимать их до боли. А когда боль почувствовал, руки переменил и начал левой рукой сжимать пальцы правой. Но сам своих движений при этом не ощущал. Другие, впрочем, его движений тоже не замечали. Все следили за дорогой. Грузовик приближался. Колыхался на ветру клапан тента, прикрывающего кузов. Тент – это плохо. Это какая-то защита от летящих брызг пламени. Настоящий осколок, конечно, тент прошьет насквозь, а капля пламени, возможно, и не прошьет, она налипнет на брезент и попадет под него только тогда, когда прожжет дыру. Хорошо, если эта капля взорвется. Но не все же из них взрываются… Впрочем, и осколки, когда взрыв происходит под машиной, в кузов не летят. Они летят в двигатель, в колеса и в разные стороны из-под машины. В сторону той же засады, что устроили бойцы спецназа из бригады номер один. Причем разброс осколков бывает не таким далеким, как разброс горящих капель.