Бич Божий - [9]
К утру все превратилось в золу.
Венеды собрали эту золу, уложили ее в тридцать девять горшков и зарыли их в могилу вместе с грудами мечей, остовами нескольких убитых тут же коней, собак, вместе с другими мелкими украшениями конской сбруи и княжеской нарядной одежды…
Через несколько дней на месте погребения князей венедских высился уже высокий свежий курган, и на нем тяжелый: круглый камень, окруженный тремя рядами низких, широких, каменных столбов…
Сурово смотрели эти серые, каменные глыбы на окружающую их цветущую поляну, на могучий бор, на берега Немана…
Журчал и плескался Неман по-прежнему, могучий бор по-прежнему смотрелся в его светлые, невозмутимые, как и прибрежные леса, воды, но печальна уже была цветущая поляна — она была обагрена кровью, была местом пыток, казни, была страдальческим кладбищем…
Глава IV
ПРОБУЖДАЮЩАЯСЯ СИЛА
Болемира принесли в хижину Будли.
Князь находился в совершенном беспамятстве, когда его уложили на покойную и мягкую постель, которая состояла из мешка, набитого медвежьей шерстью и покрытого рысьим мехом. Достаточные венеды вообще устраивали подобного рода постели.
Юрица, Аттила и сам старый князь Будли начали ухаживать на больным. Больше всех хлопотала Юрица. Как только больного уложили в постель, она своими маленькими ручонками обмыла раны князя, спрыснула его лицо, грудь и ноги настоем из душистых трав, покрыла белой легкой холстиной и села у его изголовья, ожидая, когда больной князь очнется. Целую ночь просидела она над больным, не смыкая своих голубых очей. К утру больной начал бредить и шевелиться. Обрадованная Юрица чутко начала прислушиваться к словам больного, надеясь уловить в них его желание. Но о чем бредил больной князь, разобрать было трудно. Юрица снова омыла его раны и снова спрыснула настоем из душистых трав. Такое немудреное лечение, по-видимому, освежило князя. Князь открыл глаза. Но они у него были такие бесцветные, такие безжизненные, что робкая девушка, заглянув в них, даже испугалась. Она не выдержала их полуоткрытого, мертвенного взгляда, отскочила от княжеской постели и, боязливо взглядывая по сторонам, прижалась к стене. Глаза князя не закрывались, и Юрице показалось, что они еще более расширяются и как будто хотят выскочить из-под густых княжеских бровей. Юрица окончательно испугалась и выбежала вон. Старый князь с внуком находились в отдельной клети, куда они перебрались, чтобы не беспокоить больного Болемира. Девушка кинулась в клеть. Будли с внуком Аттилой еще спали. Юрица прежде всего начала будить брата, который, разметавшись, спал на полу клети.
— Братец! — будила Аттилу Юрица. — Встань, голубчик, поднимись! Погляди, какие у хворого князя страшные очи.
Но братец спал крепко. Как ни толкала его в бока и в грудь маленькая ручонка девушки, но Аттила не просыпался. Расталкивание, казалось, еще более убаюкивало его. С открытой грудью, с раскрасневшимися щеками он, видимо, услаждался каким-то чарующим сновидением.
На голос Юрицы проснулся старый князь.
— Кто тут? — спросил он спросонья.
— Я, дедушка.
— Что тебе?
— У хворого князя очи открылись.
— Ну что ж… Ладно…
— Ах, дедушка… Очи такие страшные… Я убежала…
Старый князь заворочался, закряхтел и начал подниматься.
— Что ты, внучка, что ты! Подь сюда.
Юрица подошла к дедушке. Старик поцеловал ее в голову и погладил.
— Побуди братца. Пойдем к хворому. Коли очи открыл, стало — оживет. Побуди.
— Да он не встает, дедушка. Я будила.
— Побуди. Встанет.
В это время начавший было что-то бредить Аттила вдруг вскрикнул, проснулся и быстро привстал, пугливо оглядываясь по сторонам.
— Внучек! Аль ты пробудился? Поди скорей с Юрицей к хворому князю. Ожил.
Аттила, не торопясь, встал и накинул на себя свитку. Постояв немного, он потер себе рукой лоб, как бы припоминая что-то тяжелое, давящее, и, обратился с вопросом к Будли:
— Тут, дедушка, готов не было?
— Какие готы! Зачем сюда придут готы!
— Я видел, дедушка, готов. Они били меня, заковали в цепи и хотели распять на кресте.
— Тебе все это привиделось, внучек. Кровь-то молодая — сны в голову и лезут. Поди-ка вот к хворому князю. Юрица одна боится с ним быть.
— Ах, боюсь! Дедушка, и ты поди с нами.
Все трое, Будли, Юрица и Аттила, вошли в изобку, где лежал Болемир. Больной в это время не только лежал с открытыми глазами, но даже как-то странно приподнялся и старался привстать на постели. Увидав больного князя приподнявшимся, Юрица и Аттила остановились в изумлении. Слепой Будли не видел больного и, предполагая, что он все еще находится в бессознательном состоянии, проговорил:
— Ох, кабы очнулся князь.
— Да князь встал, дедушка, — проговорили и Юрица и Аттила вместе.
— Встал… да… где мы?.. — простонал больной, очевидно находившийся в полусознании…
— У Будли, у Будли! — вскрикнул радостно старый князь. — У Будли!
— У Будли?.. — не то удивился, не то обрадовался больной, и лицо его, казалось, просияло. Бледные губы вздрогнули, в глазах промелькнул едва заметный блеск, на впалых щеках показался легкий румянец, который сейчас же исчез, заменившись изжелта-сероватой бледностью.
Видно, больному князю стоило немалых усилий приподняться и проговорить несколько слов, потому что он после этого как-то сразу упал на постель, закрыл глаза, тихо простонал и побледнел еще более.
Дарья Салтыкова вошла в историю как одна из самых жестоких убийц, ее прозвище – «Салтычиха» – стало синонимом бесчеловечности, символом жестокости и садизма, скрывающихся за фасадом «золотого века» российского дворянства. Роман «Салтычиха» основан на материалах уголовных хроник XVIII века. Героиней романа является помещица Подольского уезда Московской губернии Дарья Николаевна Салтыкова, известная крайне жестоким обращением с крепостными крестьянами. Следствием по ее делу было установлено, что она замучила насмерть более ста человек.
Современное издание одной из лучших книг о Москве, выпущенной в 1893 г. Полностью она называлась: «Седая старина Москвы. Исторический обзор и полный указатель ее достопамятностей: соборов, монастырей, церквей, стен, дворцов, памятников, общественных зданий, мостов, площадей, улиц, слобод, урочищ, кладбищ, и проч., и проч. С подробным историческим описанием основания Москвы и очерком ее замечательных окрестностей». Несколько параграфов оригинала в электронной версии отсутствуют.
Историческая повесть с мелодраматическим сюжетом из времен войны 1812 года. Многие предсказания и знамения сулили великие потрясения Европе и России в начале XIX века, и прозорливцы делились этим тайным знанием. Sed quos Deus perdere vult dementat…
Иван Кузьмич Кондратьев (наст. отчество Казимирович; 1849–1904) – поэт, прозаик, драматург. Родился в с. Коловичи Вилейского уезда в крестьянской семье. Свои стихи, рассказы, романы помещал в «Русской газете», «Новостях дня», в журналах «Московское обозрение», «Спутник», «Россия» и многих других. Отдельными изданиями в Москве выходили пьесы-шутки, драмы из народной жизни, исторические повести, поэмы. В песенный фольклор вошли романс «Эти очи – темны ночи» и другие его песни и романсы. Предполагается, что ему принадлежит исходный текст русской народной песни «По диким степям Забайкалья». Героиней романа «Салтычиха», публикуемого в этом томе, является помещица Подольского уезда Московской губернии Дарья Николаевна Салтыкова, известная крайне жестоким обращением с крепостными крестьянами.
Историческая повесть с мелодраматическим сюжетом из времен Отечественной войны 1812 г. Задолго до наступления Наполеона на Россию французские агенты влияния прибыли в Москву с намерением вести агитацию в пользу Бонапарта и разузнавать политические взгляды жителей Первопрестольной. Здесь шпионские дела странным и драматичным образом сплелись с жизнью автора широко известных лубочных книг Матвея Комарова…
Иван Кузьмич Кондратьев (наст. отчество Казимирович; 1849–1904) – поэт, прозаик, драматург. Родился в с. Коловичи Вилейского уезда в крестьянской семье. Свои стихи, рассказы, романы помещал в «Русской газете», «Новостях дня», в журналах «Московское обозрение», «Спутник», «Россия» и многих других. Отдельными изданиями в Москве выходили пьесы-шутки, драмы из народной жизни, исторические повести, поэмы. В песенный фольклор вошли романс «Эти очи – темны ночи» и другие песни и романсы Кондратьева. Предполагается, что ему принадлежит исходный текст русской народной песни «По диким степям Забайкалья».В этом томе представлены два произведения Кондратьева.
Эта книга — повесть китайского писателя о «культурной революции», которую ему пришлось пережить. Автор анализирует психологию личности и общества на одном из переломных этапов истории, показывает, как переплетаются жестокость и гуманизм. Живой документ, написанный очевидцем и участником событий, вызывает в памяти недавнюю историю нашей страны.
Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения. В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Император Александр III, поздравляя Матильду Кшесинскую в день её выпуска из Санкт-Петербургского театрального училища, пожелал: «Будьте украшением и славою русского балета». Всю жизнь балерина помнила эти слова, они вдохновляли её на победы в самых сложных постановках, как вдохновляла её на нелёгких жизненных рубежах любовь к сыну Александра III, цесаревичу Николаю Александровичу, будущему императору Николаю II. Матильда пережила увлечение великим князем Сергеем Михайловичем, который оберегал её в трудные минуты, жизнь её была озарена большой любовью к великому князю Андрею Владимировичу, от которого она родила сына Владимира и с которым венчалась в эмиграции, став светлейшей княгиней Романовской-Красинской.
Без аннотации. В основу романа „Целебный яд“ легли действительные приключения естествоиспытателя Карла Хасскарла, одного из тех, кто рисковал своей жизнью, чтобы дать людям благодатные дары хинного дерева.
В романе известного филиппинского писателя Хосе Рисаля (1861–1896) «Не прикасайся ко мне» повествуется о владычестве испанцев на Филиппинах, о трагической судьбе филиппинского народа, изнемогающего под игом испанских колонизаторов и католической церкви.Судьба главного героя романа — Крисостомо Ибарры — во многом повторяет жизнь самого автора — Хосе Рисаля, национального героя Филиппин.
В настоящем издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов», которую автор начал в 1873 г., когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века. Гальдос, как искренний патриот, мечтал видеть страну сильной и процветающей. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.
Роман — своеобразное завещание своему народу немецкого писателя-демократа Роберта Швейхеля. Роман-хроника о Великой крестьянской войне 1525 года, главным героем которого является восставший народ. Швейхель очень точно, до мельчайших подробностей следует за документальными данными. Он использует ряд летописей и документов того времени, а также книгу Циммермана «История Крестьянской войны в Германии», которую Энгельс недаром назвал «похвальным исключением из немецких идеалистических исторических произведений».
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.